Любовь рождается из ничего и умирает из-за всего.
Любить – значит жить жизнью того, кого любишь.
Пролог
Пляжи, вокзалы, набережные и рынки Крыма кипели от многочисленных туристов и продавцов. Морское побережье сияло обилием зонтиков, лежаков, рекламных щитов и навесов. Маленькие ресторанчики и кафе скромно, но настойчиво приглашали гостей заглянуть к ним попробовать грузинскую, греческую, итальянскую, мексиканскую, японскую национальные кухни. Это очень радовало отдыхающих с детьми. Они спешили отведать замысловатые кулинарные изыски, вдохнуть ароматы роз, розмарина, базилика, укропа, шалфея, лавра, мяты, лаванды, барбариса, чабреца, дабы ощутить молодость и прилив сил во всем организме, наслаждаясь морским пейзажем, видом россыпей сверкающих бриллиантов по всей поверхности лазурно-сине-фиолетовой водной глади, а потом с превеликим удовольствием кинуться в морскую пучину, стать частицей этого взлелеянного самой природой богатства, почувствовав себя сильнее, бодрее настолько насколько самая отчаянная попытка врачей водолечебниц найти путь к омоложению и выздоровлению у них в средней полосе, на севере или на Дальнем Востоке закончилась бы впустую.
Вечером толпы разодетых, разнеженных курортников, источая тропические запахи лимона, филиппинских пачули, иланг-иланг, обволакивая прохожих шлейфом французских духов, вин, персиков, вишни, дюшеса, бергамота, грейпфрута, киви, граната, с розовощекими, изнуренными зноем, малышами с мороженым или сахарной ватой в руках спешили прогуляться по набережной, в парках и тенистых аллеях среди клумб, цветущих алыми цветами, кустарников, заранее приготовив энную сумму денег, щедро раздавая и тратя на необузданную страсть к развлечениям в дансингах, дискотеках, качелях, каруселях, комнатах смеха, аттракционах, прыжках на батуте, катании на машинках и колесе обозрения.
Пышные по строению, роскошные, пятизвездочные отели и скромные частные гостиницы были забиты до отказа приезжими. Никто из них не желал оставаться в стороне от концертов зарубежных и столичных артистов. Те еле успевали с восторгом совмещать приятное с полезным: днем загорая на территории гостиницы у бассейна или у самой крайней линии моря на диких и частных пляжах, а ночью развлекая утомленную публику, потягивающую коктейли, пением под электрогитару, фокусами, степом, латиноамериканскими танцами: мамба, румба, ча-ча-ча, танго, фламенко, пасодобль, бачата, сальса, джайв. Любители танцев с жаром срывались с места под звуки ламбады, чтобы подвигаться в такт, безуспешно пытаясь повторить профессиональные па, образуя, компенсируемою толпой, всеобщую забастовку ночи и следующему дню.
После такого обилия удовольствий и наслаждений возвращение к обыденной жизни казалось невозможным, даже из ряда вон выходящим, но все-таки приходилось использовать заранее приготовленный обратный билет, чтобы через какой-то промежуток времени вернуться и броситься в этот безграничный круговорот снова.
1. Попрание святынь
Едва безжизненное тело монаха после удара сзади тихим, кощунственным убийцей тяжелой, деревянной иконой 16 века коснулось пола, как тонкая струйка крови заструилась из раны на щеке и затылке. Возникла вселенская пропасть в тишине алтарей. Никто не нарушал спокойствия: ни прихожане, отстоявшие заутреню, терпеливо со сложенными руками вкусившие просвирку, испившие из церковной утвари глоток крови господней – разведенного водой кагора, получившие отпущение грехов от отца Пантелеймона; ни торопливые дьячки, спешащие на занятия в семинарию или колледж; ни встревоженные первыми, яркими, солнечными, ленивыми лучами скромные монашки, раздававшие разнокалиберные, лежащие в строгом порядке, свечки направо и налево из деревянных, отполированных благостным елеем и временем, отделений прилавка, взирающие, кто следующий; ни хор из четырёх студенток музыкального училища, руководимые регентом – дирижером, недавно стоящие на клиросе, певшие псалмы по своим записям.
Просветлённые, одухотворённые люди с новокрещёнными детьми на руках спешили по своим мирским делам, отдавая дань должного уважения и благоговения службе.
Весь иконостас молчаливо, будто с сожалением и горечью, взирал на произошедшее преступление не в силах остановить грабителя и убийцу, воровато ускользнувших из алтарной комнаты, унесших с собой десяток старинных, антикварных икон, расписанных специально для храма монастыря древним мастером.
– Господи! Что это? – закричала сестра Евлампия, заглянув в алтарную часть после мытья и выскабливания пола от накапавшего со свечей воска, когда случайно увидела распростёртое на полу тело жертвы в луже крови. – Помогите во имя Христа, – всплеснув руками запричитала она, стеная, заламывая руки с новой силой, становясь на колени, а затем снова подымаясь, крестясь, моментально ускользая прочь в поисках