– Они ни на секунду не могут вообразить себе офицера, которого им предстоит принять. Я оскорбляю почти всех, разве что не вцепляюсь им в горло. Я не пощадила никого: начиная с моего шефа и вплоть до Адриэля.
Мельхиор живо представил свою протеже – гранату с выдернутой чекой – в кабинете шефа судебной полиции и развеселился.
– Если ребенку постоянно твердить, что он совершает одни глупости, он будет нарочно их множить. Повторяйте ему, что он идиот, и ребенок им станет. А все потому, что мы не любим разочаровывать. Именно те люди, на которых вы злитесь, комиссар и Адриэль, отталкивая вас, возвращают вам ваш изувеченный образ. Они не принимают вашу внешность, тогда вы вбиваете гвоздь еще глубже, становясь грубой и жестокой. Вы воплощаете в слова это отторжение, укрепляете их в том, что они думают. Вы стараетесь быть столь же отталкивающей, как ваше лицо. Чтобы не разочаровать их.
Мельхиор изменил угол наклона монитора, чтобы поиграть с освещенностью.
– Будьте добры, перестаньте прятаться. Я вижу только половину вашего лица.
В смятении, будто обнажаясь, Ноэми повернулась к камере анфас. Доктор внимательно рассмотрел ее.
– Скажу честно: в том, что я вижу, нет ничего отвратительного, но вы не готовы услышать и понять это.
На губах Ноэми появилась и мгновенно угасла легкая улыбка…
– Что же касается ваших ночей, если хотите, чтобы они были спокойнее, могу прописать вам локсапин[13], но он может угнетать ваши сновидения. А для нас было бы более продуктивным иметь возможность услышать то, что они нам расскажут. Запасемся терпением и подведем итог, когда вы окажетесь в… Простите, так куда вас отправляют?
– В Деказвиль, это Аверон[14].
– Аверон? Ах, ну да. Вот как.
15
Хлоя закрыла багажник, нагруженный двумя чемоданами Ноэми, и прислонилась спиной к машине. Пятью этажами выше, в доме напротив, Но готовилась покинуть свою квартиру. Через месяц я вернусь, пыталась она себя утешить. Изменюсь ли я? Станет ли мне вправду лучше?
На зеркале Ноэми губной помадой вывела вопрос: «Ну что? Ты себя любишь?» Ответ на эту записку она даст через тридцать дней. Она было сунула тюбик помады в косметичку, потом подумала, стоит ли брать, и оставила на бортике раковины. Два поворота ключа, а затем еще один разворот – невозможный: она добрый десяток раз позвонила в соседскую дверь, прежде чем старая сова наконец услышала:
– Здравствуйте, мадам Мерсье, я просто хочу предупредить, что некоторое время мы не увидимся. Я записала для вас свой телефон, оставляю ключи от почтового ящика и конверты с марками. Было бы очень мило с вашей стороны, если бы вы могли пересылать мне почту. Я пришлю вам адрес, когда узнаю.
– С удовольствием, малышка Жюли, – заверила Ноэми старушка.
Решительно, Ноэми не много оставляла после себя. Есть вероятность, что ее переписка окажется в Норвегии,