– Они трудятся?
Андраста вздыхает, как будто времени у нее не слишком много, но она понимает, что проще рассказать мне то, о чем я хочу знать.
– Рыцари в Аннуне защищают людей твоего мира.
Я думаю о том, как Андраста всегда является, чтобы спасти меня, когда мне снится какой-нибудь кошмар.
– Вы защищаете нас от наших снов?
– Я не рыцарь, Ферн Кинг.
Я выразительно смотрю на ее латы, на меч, что висит у бедра. Она хмурится:
– Я хочу сказать, я не рыцарь в том смысле, в каком ты думаешь.
– Тогда… – Мои мысли мечутся. – Тогда что ты такое?
Как только я это произношу, я думаю, не сделала ли неверный шаг. Вопрос вроде как выглядит грубым. К счастью, Андраста лишь вскидывает брови.
– Я одна из фей, – отвечает она.
Она гладит меня по руке, явно полагая, что полностью ответила на мой вопрос, и начинает открывать все ящики моих шкафов и комодов.
И пока ее пальцы – с черными полосками грязи под ногтями – роются в моих носках и трусиках, я осознаю, что совершенно не злюсь из-за такого вторжения в мое личное пространство. Эта женщина видела мои самые мрачные, самые пугающие кошмары. Она разрезала веревки, что держали меня у горящего дерева, и вынесла из пламени. Она защитила меня, когда Олли пытался пить мою кровь. Когда я убила своего отца, она выдернула нож и снова вдохнула жизнь в его тело. Она моя сестра-мать-друг. Конечно, ей можно заглядывать в мои вещи.
– Но почему вы… почему рыцари… должны защищать нас от наших снов? То есть я хочу сказать… это ведь просто сны, так?
Андраста неодобрительно оглядывается на меня:
– Просто?
– Нет, я не то хотела…
Я не уверена, что не оскорбила ее.
Она начинает копаться в хламе на моем письменном столе, находит квадратную коробочку, оклеенную поблекшим черным бархатом. Открывает ее. Внутри – маленькое золотое карманное зеркальце, совсем простое с виду, если не считать буквы «У», выгравированной туманными завитками, и цитаты из старого стихотворения на задней части.
– Вот что я искала, – говорит Андраста, доставая зеркальце из коробки. – Я рада, что оно уцелело. Если бы оно разбилось, я не смогла бы помочь тебе ни в одном из миров.
Это зеркало когда-то принадлежало маме. И это единственная вещь, которую она оставила мне по завещанию. Папа отдал его мне со странным выражением на лице, а когда я стала к нему приставать, сказал, что мама держала это зеркало в руках, когда умерла. «Если честно, я вообще не хотел его оставлять, милая, – сказал он. – Но твоя мать так тревожилась из-за того, чтобы передать его тебе, что мне пришлось. Но лучше тебе убрать его подальше, тебе не кажется?»
Я провела немало часов, одинокими вечерами поглаживая ладонями поверхность этого зеркала и гадая, с какой стати мама оставила его мне.
– Это портал в Аннун, – говорит Андраста, вкладывая зеркало мне в руку. – Открой его, и идем со мной.
Она снова улыбается, но на этот раз улыбка как будто шире ее рта. Свечение, окружающее Андрасту, становится ярче.
Зеркало