Змеиный Зуб. Ирина Сергеевна Орлова

покидаешь замка, это одно; но практически каждый из нас ежедневно остаётся в живых только потому, что остров – или воля рока – или Рендр, Великий Аспид – так решили. Чтобы не призвать на себя гнев Змеиного Зуба, все островитяне должны быть едины в стремлении служить ему и соответствовать его догматам во всём до самых мелочей. Иначе… история знала случаи, когда на город обрушивались сотни ядовитых змей, призванных покарать разнежившихся брендамцев. Но ещё чаще такое случалось тогда, когда нас пытались завоевать чужестранцы. Для Рендра мы стараемся жить нравственно, воздержанно, целомудренно. А он отвечает милостью и защищает нас штормами и аспидами, если нам грозит опасность.

      Теперь Эпонея выглядела впечатлённой до глубины души. Она перевела взгляд в зимнюю ночь Брендама и всмотрелась в краешек моря, что можно было разглядеть из мансарды. Вода была неспокойной, и корабли качались на ней, как скорлупки.

      – Значит, я точно не одна из вас, – тяжело вздохнула она. – Я знаю, для вас важнее всего – никогда не покидать остров. Но я не могу себе представить такую жизнь. Здесь я уже точно чужая, а в Харциге или в Ририи все ещё островитянка. На континенте островитянки считаются не слишком-то красивыми… вернее даже…

      Заметив её смущение, Валь легонько толкнула её плечом и усмехнулась:

      – Давай!

      – В общем, мужчины называют ваши лица лошадиными. Прости, – откровенно сообщила Эпонея. Но тут же поспешила добавить:

      – Однако ты куда красивее многих островитянок, что я видела. Твоя красота просто немного не такая, как у нас принято. Вы действительно отличаетесь. Но здесь-то ты, должно быть, просто эталон?

      – «Благородная кобра Змеиного Зуба», – хмыкнула Валь. Но Эпонея разглядела в её глазах мрачноватый оттенок и тут же спросила:

      – Ты обиделась?

      – Нет, нет. Просто тебя называют «Диким цветком Змеиного Зуба». Мою подругу, не такую породистую, но более… симпатичную? Её именуют «Дриадой из Лубни». Девушек, которые мужчинам кажутся красивыми, они зовут в честь цветов. А остальных… воспитанных, родовитых, признанных, как я… в честь змей. Я только сейчас это поняла.

      – Для вас же это должно быть комплиментом?

      – Да, но… есть какая-то неуловимая разница, – задумчиво заключила Валь.

      В молчании они перешли к торту-пирамидке. По очереди снимая по колечку, они довели его до дна тарелки, укрытого узорной красной салфеткой. Большие башенные часы Брендама пробили полночь. Услышав их гулкий звон, многие подвыпившие горожане затянули песни. И тут глаза королевы ожидаемо засверкали, как огранённые алмазы.

      – Нет, – предвосхищая её предложение, заявила Валь. – Нельзя привлекать к себе внимание.

      – Брось, Валь! Все поют! И я тоже упражняюсь время от времени. Миромо разрешил мне! Он сказал, эта мансарда специально отделана так, чтобы шум не долетал до других этажей. А там, внизу, сейчас целое представление! Оркестр, танцовщицы, алкоголь! Ну!

      Баронесса кротко вздохнула и пожала плечами. Действительно,