А когда я училась в восьмом классе, на комбинате случилась авария. Приехала комиссия. Все вокруг шептались, будут ли судить отца. Но он до решения комиссии не дожил. Однажды утром он не проснулся. А виноваты в аварии оказались какие-то комплектующие, которые делали на другом заводе…
Вскоре после похорон на горизонте появился Павел Алексеевич. Это был инженер из Людмилиного отдела. Даже если бы меня не просветили насчет него, я бы и сама догадалась. Людмила вся светилась при нем. К счастью, у моих приемных родителей были хорошие друзья. Соседка зазвала как-то меня к себе и завела разговор о том, как я вижу свое будущее и будущее мамы. «Не волнуйтесь, тетя Света, – выслушав ее, ответила я. – Я понимаю, что моя мама молодая и может еще не только выйти замуж, но и родить ребенка. Не считайте меня дурой бессердечной». Получив свидетельство об окончании 8 классов, я стала укладывать вещи. Людмила, застав меня за этим занятием, схватилась за сердце: «Ты что, насовсем?» – «Я решила поступить в педучилище». – «Но ведь оно и здесь есть!» – «Мама, ты же выйдешь замуж за Павла Алексеевича». – «Нет! Если он тебе не нравится…» – «Мама, если не сейчас, то через два года я все равно уеду поступать в институт. И ты все равно останешься одна. Не будь дурой, выходи замуж!» – «Но он тебе не нравится!» – «Он тебе нравится. А мне с ним не жить». В общем, повторила аргументы тети Светы. Людмила была растрогана: «Какая ты у меня умная!» Хорошо мы с ней поговорили, откровенно. Тут она и про выкидыш проговорилась. Я была потрясена: «Неужели ты думаешь, что я, тогда совсем маленькая, на тебя порчу напустила? Давай я тебе теперь напророчу, что ты в новогоднюю ночь мальчика родишь!» Людмила засмеялась: она еще не знала, что беременна. Через несколько дней я улетала. В аэропорту Людмила схватила меня за руку и сказала: «Наташенька, не заблуждайся насчет мамы… твоей бабушки. Она всегда делает так, как считает нужным, не задумываясь, каково это нам. Ты уступчивая, но попробуй не поддаваться!» – «Мам, ну ты что? Бабушка нам жизнь посвятила!» – «А вот после смерти папы… она бы хоть копейкой нам помогла…» – «Мама, нас же у нее много!» Людмила вздохнула и замолчала.
В Москве меня встретил Алексей Иванович, муж Александры, чему я совсем не обрадовалась. «Что вещей так много?» – удивился шофер. – «Бабы…» – пробормотал мой… не знаю как назвать: дядя? отчим? Впрочем, в поезде Алексей Иванович пытался меня разговорить; я отвечала вежливо, но односложно, и он замолчал.
На 88-м километре нас встретил Валера. Я взвизгнула и повисла у него на шее. Он смеялся и отбивался от меня: «Туська, дай вещи принять!» Вещи погрузили в багажник машины, за рулем которой оказался приятель Валеры Толик. Я и у него на шее повисела, на что Алексей Иванович глядел с явным возмущением, и поспешно усадил меня на заднее сидение, сев рядом. Но я обняла сидящего впереди Валерку за шею, прижавшись щека к щеке, и всю дорогу ехала стоя и непрерывно тараторя, рассказывая и расспрашивая.
И дома меня встречали с восторгом. Первой вырвалась за ворота и закружила меня прямо на дороге Алла. Степенно вышли из дома бабушка и беременная Сима, живущая теперь в доме мужа, но пришедшая повидаться; обнимая