луна хрупка.
Ее рука
сама трезвонит в рынду.
Трал полон рыбы,
рытвины морщин
определяют опыт
на глазок
на закусь
под педали,
что попадали
под седалища мужчин.
Пакетик чая —
чань морей открытых,
маяк тревожен
беспокойством о забытых,
луна хрупка,
на мостике покой.
Оформив груз
аппортом в порт приписки,
от солнца блики,
лица близких,
самых близких —
к ним прижимаются
соленою щекой.
«В капюшоне хорошо…»
В капюшоне хорошо,
Снега мокрого пушок
Пролетает мимо,
Медленно, лениво.
Саперави кружка ждет,
Утром в лужах будет лед
Отражать полеты
Птиц и самолетов.
Там, где умирают поезда
Мы прошли по утренней росе,
И тропа, виляющая змейкой,
Оборвалась где-то на косе,
В почве сочной, в паутине клейкой.
Ивняка тугие плети на плече
Просят поклониться водоему,
Пыль висит на солнечном луче,
Придавая значимость объему.
Если проползти еще едва,
То трава раскроется немного,
Там, где начинается вода —
Старая железная дорога.
«В твоем уме, что и вчера…»
В твоем уме, что и вчера,
все то же самое —
ходячий автомат.
Почистив зубы, ходишь на работу,
ты так рад,
что наступает пятницы хмельная передышка.
В твоем уме все то же самое,
бегущая строка,
и у любви, как у больного старика —
за придыханием последует одышка.
Вино
После каждого глоточка
Говорю себе я – точка,
После каждого глотка
Говорю – наверняка,
После выпитой пиалы
Допускаю, что не мало,
А прикончу бутылек,
Посмотрю на потолок,
Без раздумий устремляюсь
К магазину со всех ног.
«На капающий город…»
На капающий город
навязчивый сквозняк,
отращивая бороду
стращаю молодняк.
Плетусь из подворотен
к ближайшему метро,
и бесы на излете
вонзаются в ребро.
Кредо
Льстить любимым музам,
Выглядеть нахалом,
Хохотать от пуза,
Обходиться малым.
Быть всегда причастным
К звукам тонкой лиры,
Наблюдать бесстрастно
Ускользанье мира.
Боевым искусствам
Верить без причины,
И с особым чувством
Ожидать