И как только такая мысль зародилась, то в лицах де Ришелье дю Плесси, а также Натаниэля Горли начинали находить некие общие черты – некоторые полагали, что особенно похож нос, тонкий с благородной горбинкой. Вот только смуглая кожа да темные кудри Натаниэля… «Ба, – воскликнули горячие головы, – да это же верный указатель на то, кто является матерью «незаконнорожденного отпрыска Дюка»! Знойная чернокудрая испанка!» Но у кого бы сие вызнать? Обращаться к испанскому консулу в Одессе Луису дель Кастильо не имело смысла – все знали, как близок был он герцогу де Ришелье, да и скрытен – так что ничего не скажет. Поэтому дальнейшим изысканиям, уже отчасти научным, очень помогли подробные карты и атласы испанских земель. И что ж ты думаешь, любезный читатель, не сразу, но, вооружившись увеличительными стеклами, проницательнейшие из одесситов таки нашли в северных окрестностях Бильбао местечко Горлис. То бишь Горли во французском прозношении, любящем глотать окончания. Таким образом, смелая версия обрела законченный вид: Натаниэль Горли – незаконнорожденный сын герцога де Ришелье дю Плесси от прекрасной бискайки родом из окрестностей Бильбао.
Некоторые, конечно же, не удержались и попытались аккуратно выспросить мнение по поводу такой вариации у Шалле. Тот казался человеком более свойским и открытым, нежели дон Луис. Вице-консул поначалу не вполне понял, о чем речь. Но когда ему объяснили, начал горячо отрицать такую версию, опасаясь, что ежели слухи об ней дойдут до Ришелье, то тот может обвинить его самого в их распускании. Однако на сей раз именно та решительность, с какою Шалле опровергал слухи о прекрасной бискайке, смелыми одесскими головами начала восприниматься точным подтверждением их правильности. С тех пор вице-консул Шалле решил, что в общении с одесситами нужно изначально быть поаккуратнее, не помогая их фантазии разыгрываться слишком уж буйно.
Горлис же, до которого сии слухи странным образом не доходили, удивлялся, отчего некоторые спрашивают его мнение об Испании и в особенности о Бискайе. Еще можно было бы понять, если бы о Галиции – ну, значит, кто-то узнал о его происхождении и по обыкновению перепутал австрийскую Галицию с испанскою Галисией[4]. Но почему о Стране бискайцев, то бишь басков?!
Так и не сумев разгадать сию загадку, Натан списал ее на особенности формирующегося одесского характера и местного способа мышления…
Ну а теперь вернемся к 21 марта 1818 года. Впрочем, нет, мы же взрослые люди. И чтобы понять, что было утром 21 марта, надо знать, что было вечером 20-го. А было вот что. Натан с Росиной праздновал Poisson d’avril, иными словами, «апрельскую рыбу». Кто-то, возможно, удивится, как же это можно праздновать нечто апрельское в двадцатых числах марта? Таковым напомню про особенности русского календаря (то бишь, юлианского.) Он на двенадцать дней отстает от общепринятого в мире.
Натан,