Евгений прикусил мундштук сигареты.
Музыкант обернулся.
Рудольф Майер взглянул на ту самую десницу правосудия, о которой так много пишут моралисты. Десница стояла в дверях и спокойно отравляла атмосферу комнаты никотиновым дымом.
Им нечего было сказать друг другу. Все слова теряют смысл при встрече двух людей, обязанных в скором будущем что-то сделать.
Ну например: один должен произвести арест. Другой должен позволить надеть на себя наручники. И если для первого в большинстве случаев все просто, то перед вторым встает нелегкий выбор: спокойно пойти в тюрьму или попробовать вывернуться. Если представитель правосудия недостаточно уверен в исходе ситуации, или просто четко придерживается инструкций, он берет с собой помощников, ударом ноги выбивает дверь и наваливается на преступника вместе с коллегами, не оставляя тому ни малейшего шанса начать размышлять о каких-то там двух выходах из сложившейся ситуации.
Как мы уже знаем, Скалин поступил иначе.
“Майор” неторопливо прошелся по комнате. На первый взгляд можно было бы подумать, что он совсем перестал обращать на Майера внимание. Однако молчаливый и сосредоточенный Рудольф, вспоминая впоследствии эту сцену, был твердо уверен, что ни на секунду не отводил глаз от сузившихся зрачков майора за все время их короткого свидания.
– Вот, значит, как все было, – сказал Скалин, подходя к креслу, стоявшему в плохо совещенном углу и беря в руки скрипку. – Открывающийся гриф, – майор пальцем отогнул полированную крышку и внимательно осмотрел небольшое углубление, высверленное в дереве. – Остроумно. Здесь я так понимаю был яд, а когда вы склонились перед клиентом, кончик грифа оказался над его бокалом, скрипочка открылась и сыграла похоронный марш. Остроумно, – повторил Скалин, поворачивая голову и устремляя пристальный горящий взгляд в лицо Майера.
Евгений знал, что сидящий перед ним человек сейчас решает, как себя вести. Это очень важный момент для каждого, кому приходится заниматься арестами. Необходимо дать почувствовать преступнику, лихорадочно соображающему в этот момент, что ему делать, что в действительности размышлять тут особенно нечего.
– Сейчас вы поедете с нами, – спокойно и даже несколько ласково сказал Скалин. – А завтра мы обо всем поговорим.
– Дайте сигарету, – неожиданно попросил Майер. Он заметно расслабился. Скалин заметил это и незаметно улыбнулся, внутренне собравшись. Облегчение, отразившееся на лице противника, означало только одно.
Он принял решение.
Скалин тряхнул пачку и протянул ее скрипачу. Тот вытянул сигарету, обхватив ее типично музыкальными, длинными и тонкими пальцами. После этого Майер неторопливым движением засунул ее между скрытых пухлыми губами зубов.
– Щелкните зажигалкой, товарищ майор, – весело сказал скрипач, – не хочу в карман лезть, а то вдруг у вас нервы сдадут.
“И этот произвел меня в майоры. Карма, что ли”.
Сегодня Скалин не будет ему ничего говорить. Все разговоры начнутся