– Хватит играть со мной!
Ответа не было и на этот раз. Вместо него на стене появилась картина. Сначала это был всего лишь черный квадрат, но через секунду изображение начало проявляться, словно старый фотоснимок.
– Черт возьми! ― выругалась я, когда увидела на картине белый маяк, возвышающийся на скалистом обрыве. ― И что все это значит?!
Вопрос улетел в пустоту, которая ответила звоном крыльев бабочки. Насекомое пролетело прямо перед лицом, рассыпая алую пыльцу на ладони. Вдруг запах апельсинов обжег ноздри. Он был очень резким. Горло обожгло. Апельсиновый аромат наполнил комнату, и заставил бабочку исчезнуть. Как только она испарилась, хижину закрутило в водовороте, и сон прервался.
– Доброе утро. Доктор ждет вас, ― сказал знакомый женский голос.
Глаза открылись. Медсестра со штрих-кодом на затылке возвышалась надо мной, стоя у изголовья кровати. Запах апельсинов и правда витал по палате. Его источником была именно она.
– Разве такие резкие запахи допустимы в психиатрической лечебнице? ― спросила я, когда приподнялась и аккуратно села.
– О чем вы?
– Не важно. Почему ко мне больше не приходит Маргарет?
– Она в отпуске, ― ответила медсестра и достала из кармана знакомый шнурок. ― Не думала, что по ней кто-то будет скучать.
– Почему? Разве с Маргарет что-то случилось?
Медсестра не спешила отвечать. Ее лицо явно давало понять, что девушка сболтнула лишнего и сильно об этом жалела. Мой вопрос стал для нее неожиданностью. Большие глаза метались в разные стороны. Она явно нервничала, но старалась держать себя в руках. Голос дрогнул, когда медсестра снова заговорила.
– Нам нужно торопиться. Доктор не любит ждать, ― сказала она и повела к двери.
Как бы я не хотела, но не смогла придать ее поведению должного внимания. В этот момент все мысли были заняты маяком и бабочкой. Они снова ворвались в жизнь и переплелись с реальностью. В нашем обществе безумием считали все, что не входило в социальные рамки, которые казались мне слишком тесными, чтобы туда вообще кто-нибудь входил. Тот, кто их придумал, хотел создать идеальные параметры человека. В свою очередь эволюция сочла такие попытки глупыми, заставляя каждый раз великие умы отходить от нормы и идти своим путем. Проблема была только в том, что мой разум не был даже на малую долю великим. Он просто был болен.
Я думала так. Хотела так думать. Теория заключалась в том, что у меня разновидность простуды, но она поразила не тело, а голову. Эта болезнь не опасна, и ее можно вылечить всего за пару недель. Думать так было гораздо приятнее, но галлюцинации намного хуже насморка. Когда грань между реальностью и вымыслом стираются, ты начинаешь бояться не только себя, а и того, что можешь навредить кому-либо еще. Особенно тем,