Беккер высунулся по пояс из окна и, ухватив беглеца за плечи длинными ручищами, потащил его внутрь. В то же время двое из толпы, осмелев, вцепились в ноги.
Беглец завопил так, будто его действительно разрывали на части.
Райан поставил фонарь на стол и схватил стоявшую в углу метлу. Высунув рукоятку в окно, он принялся колотить мужчин, державших беглеца. Он целился в лицо, бил как можно сильнее, и наконец один, получив чувствительный удар, завопил от боли и схватился за голову. Инспектор врезал второму, тот взвыл и тоже отпустил жертву.
Беккер по инерции отшатнулся от окна, втащил недавнего пленника в комнату и, не удержавшись на ногах, рухнул вместе с ним на пол.
– Уберитесь от меня! – размахивая разбитой бутылкой, заорал беглец.
Райан изловчился, схватил его за запястье и выкручивал до тех пор, пока мужчина не взвизгнул от боли и не выронил бутылку, которая упала на пол и разбилась. Беккер снял с ремня наручники; недавно разработанный пружинный механизм удерживал на месте браслеты, пока констебль запирал их ключом.
– Я ничего не сделал! – крикнул арестованный.
– Ну, это мы быстро выясним, – с трудом восстанавливая дыхание, проговорил Райан. – Откуда у вас на пальто кровь?
– Черт! Они чуть меня не убили! Вот оттуда и кровь.
Губы мужчины действительно распухли и кровоточили.
– Если вы и правда отрубились по пьянке, а не скрывались, они сделали для вас доброе дело, – заметил Беккер.
– Какого хрена вы хотите сказать?
– Ночь очень холодная, и вы могли бы замерзнуть до смерти.
– Хорошенькое «доброе дело»! Я бы не замерз, но меня избили бы до смерти.
– Могли бы поблагодарить нас, что мы этого не допустили.
– Где вы пили? – вступил в разговор Райан.
На него произвела впечатление попытка констебля расположить к себе арестованного.
– Да много где, – огрызнулся тот.
– А как называлось последнее заведение? И когда вы оттуда вышли?
– Не помню, – рыгнул джином подозрительный тип.
– Пусть побудет здесь, пока не протрезвеет. Тогда мы его допросим, – сказал Райан вбежавшим в комнату патрульным.
Все еще тяжело дыша, инспектор и Беккер прошли в общий зал таверны, где уже сидел комиссар Мэйн. Выглядел он намного старше своих пятидесяти восьми лет. Кожа на лице над бакенбардами было туго натянута.
С улицы доносился шум потасовки, громко кричали констебли, разгонявшие при помощи дубинок не желающую угомониться толпу.
– Все только начинается, – мрачно изрек Мэйн.
– Можно надеяться, что от выпитого джина они все-таки успокоятся и заснут, – предположил Райан.
– Нет-нет, будет только хуже. Поверьте моему опыту. Молоток