Дорвиг хмыкнул в усы. Лесть давно не действовала на него – даже лесть правителя или красивой женщины.
– Не лучше и не хуже, чем всегда, двура. Не привык я драться верхом, но всё получилось, хвала богам.
И снова у Дорвига вырвался вздох: об одном из отрывков той битвы (славной битвы, надо признать) он почему-то не мог думать спокойно. Тот парень, рыцарь у второй стены – давно он не видел, чтобы кто-то так храбро дрался. Не хорошо или умело (этого как раз недоставало), а именно храбро – до молодецкого безрассудства, нисколько не боясь смерти. Жаль, что он ти’аргец: безымянный бог войны был бы доволен им.
Эйвир Тоури – кажется, так он назвался, тот мальчишка. Другого Тоури, такого же синеглазого и молодого, заколол один из десятников Дорвига в этом самом дворце. Мелдона, кажется – на него указали как на приближённого короля, а с ними разговоры были короткими. Этот трус захлёбывался слезами и умолял его пощадить… Уже после того, как старый калека Тоальв принял яд от придворного лекаря. Да, кажется, уже после. Вот ведь червяк – и не поверишь, что брат того Эйвира…
Ох уж эти южане. Даже умирать не умеют, как следует.
– Тогда разгони свою тоску и празднуй со всеми, – сказала Хелт. – Передышка будет недолгой.
– Это хорошо, двура, – отозвался Дорвиг. – Я не устаю от войны.
– Только от мира, я знаю, – Хелтингра опять улыбнулась. До чего же всё-таки холодные у неё глаза – будто две льдинки. Бедный двур Форгвин, светлая ему память: нелегко, должно быть, с такой женой… – Всё сделано согласно моим приказам?
«Моим приказам»… Ох, Хордаго – до чего, старина, тебя не хватает. Или хотя бы молодого Конгвара.
– Да, моя госпожа. Всё как в Хаэдране. Суды, лечебницы, торговля и так далее оставлены им, – (Дорвиг скривился: по его мнению, это было совсем не разумно), – а нам передано всё, что связано с землёй, войском и кораблями… И налоги, само собой. Но я в этом ничего не смыслю, двура. Говори со своими советниками.
– Конечно, – кивнула Хелт. – Я лишь хочу, чтобы город восстановили, как должно… Чтобы профессоров Академии оставили в неприкосновенности. И чтобы прекратились ненужные убийства, – голос её звучал теперь ровно, но скользил холодом, словно лезвие по коже. – Ты сможешь это устроить?
Дорвиг долго не отвечал. «Ненужные убийства» – хорошо говорить об этом бабе, которая не держала в руках меча. Она всерьёз надеется взять город без «ненужных убийств»? Да разве ребята простят ему, если он не позволит им поразвлечься?..
Мысленно Дорвиг сплюнул. Что ж, прибыла законная повелительница – значит, с весельем придётся покончить. Тем более добрая половина войска готова трижды умереть за эту голубоглазую вдовушку. Наивные дурни. Сам Дорвиг знал, что если и умрёт, то только за Альсунг и себя самого.
– Я прикажу сотникам унять своих, двура, – сказал он. – И в самой