Последней уходила художница.
– Хельд Борделон, мы с хельдом Гассарионом уже набросали несколько эскизов, и я нарисовала плакаты к празднику. Вы можете завтра заехать, и мы обсудим все подробнее, – прощебетала она на прощание.
– Непременно, – поклонился Борделон.
Когда она вышла, хельда Лаурвиген с укором заявила:
– Лилианна весь вечер строила тебе глазки, а ты совершенно равнодушен к бедной девочке!
– Хельда Окторвье? – равнодушно удивился Борделон. – Не думаю, чтобы она выделяла меня среди остальных гостей.
На мага уставилось три взгляда: два потрясенных до глубины души и один укоризненный.
– Не дури, Рей, – сказала хельда Лаурвиген. – Тебе давно пора жениться. Не нравятся местные барышни, обрати внимание на столичных. Посмотри, какие красотки ко мне приехали!
Теперь два потрясенных взгляда смотрели на коварную старушку.
– Ваши гостьи очаровательны, – согласился Борделон.
Хельда Лаурвиген подозвала жестом мага, заставляя наклониться к ней ближе, и громким шепотом посоветовала:
– Бери блондинку, не прогадаешь!
Мы с Джо захлебнулись праведным негодованием. Пока я размышляла над тем, что выбрать: сделать вид, будто ничего не слышу или возмутиться, Борделон осмотрел нас обоих оценивающим взглядом и таким же шепотом, четко и ясно проговорил:
– Я подумаю над вашим предложением.
Ну, все! Больше терпеть это издевательство я не намерена! Тоже мне заговорщики нашлись! Я решительно встала и даже рот открыла, чтобы попрощаться. Только вот сказать ничего не успела.
– А я ведь приехал справиться о вашем здоровье, хельда Аманда, – сообщил Борделон.
– Благодарю, я прекрасно себя чувствую, – холодно ответила я. – Спасибо за заботу.
– Бесконечно рад это слышать, – ответил Борделон едко. – Что ж, раз все здоровы, вынужден откланяться. Хельда Лаурвиген, – он поцеловал хозяйке руку на прощание. – Хельда Багвайр, – вежливый поклон в сторону Джоанны. – Хельда Аманда, не окажете честь проводить меня до крыльца?
– С удовольствием, – сквозь зубы процедила я.
Добавила бы еще: «провожу вас и куда подальше, только идите уже поскорее», да воспитание не позволило.
Мы вышли на крыльцо.
– Где ваш экипаж? – спросила я.
– Обычно в Винтарион я хожу пешком. Это занимает не больше двадцати минут. – Борделон повернулся ко мне. – Вы же не сердитесь на хельду Лаурвиген? Для тех, кто плохо ее знает, она может показаться излишне прямолинейной, но на самом деле это добрейшее существо из всех, кого я знаю.
– Разумеется, я и не думала сердиться, – коротко ответила я, всем видом показывая, что сержусь и даже очень, только на кое-кого другого.
Борделон принялся медленно спускаться