– Не трожь!
– Что же ты делала у моей палатки? Балаганчик Дядюшки Ши не терпит воровства!
– Да что ты заладил! Я не воровала! Я слушала магию!
Торговец на секунду застыл, нелепо и широко раскинув руки, а потом расхохотался, хватая её за рукав платья:
– Слушала магию! Не ври! Воровка, да ещё и лгунья! Откуда у деревенщины деньги на первосортную шерсть?
– С чего это ты взял, что я деревенщина? – вспылила Хедвика, уже сама наступая на торговца. Его синий фрак сбился, фалды метались над землёй, а шляпа ходила ходуном по крашеным рыжим космам – так он тряс головой. Торговец напомнил Хедвике старого виноградаря с соседней деревни – взбалмошного старика, которому то и дело отшибало память. Она усмехнулась и вдруг совершенно перестала его бояться. Разъярённый её ухмылкой, Дядюшка Ши бросился в атаку:
– Да кто, кроме чумазцев с виноградников, ночами прячется на задворках? Таких и в город пускать нельзя, а на площадь – подавно! Проберётесь во дворец, обворуете самих правителей, свергнете! Ворьё!
– Я ничего не воровала! – зло крикнула Хедвика, пытаясь выбраться из-за шатра, но Дядюшка Ши своим широким телом загораживал проход. Над его плечом сияли звёзды, за спиной шумела оживающая перед ночным представлением площадь, а здесь, в углу, спёртый воздух словно кутал Хедвику в тяжёлый кокон.
– Пусти! Пусти меня, дурень! – Она яростно впечатала ладонь в растрескавшийся камень и изо всех сил сжала, потянула на себя истосковавшуюся пыльную магию. Резко выбросила кулак вперёд… Что-то синее сорвалось и мгновенно врезалось в обтянутое шёлковой рубашкой пузо Дядюшки Ши. Он качнулся, выпучил глаза и осел на камни, пошатнув свой алый балаган. Хедвика, поражённая не меньше него, остолбенела.
Магия? Это действительно магия?
Пока она размышляла, совершенно позабыв о поверженном торговце, Дядюшка Ши пришёл в себя, кое-как поднялся и, всё ещё покачиваясь, ткнул в неё пальцем и заорал:
– Ах так! Ах так ты будешь со мной, воровка! Вот тебе! Вот!
Он выхватил из-за пазухи кулёк, который вырос до размеров картофельного мешка, и кинул его на Хедвику. Она отскочила, но мешок, словно живой скат, извернулся и настиг её, обвив душными щупальцами. Перед глазами воцарилась грязно-коричневая тьма, а в нос ударил неожиданно сладкий и солнечный запах яблок.
– Будешь знать, как дерзить Дядюшке Ши! Вот тебе!
Она забилась, стремясь сорвать холщовую материю. Попятилась, запнулась о выбоину в камнях, потеряла равновесие и полетела куда-то вниз, вниз, вниз…
– Если, милочка, не хочешь, чтобы я сдал тебя охране дворца, придётся помочь в моих маленьких фокусах…
Больше Хедвика ничего не слыхала. Когда она очнулась за тёмно-синей, расшитой серебром занавесью, за стенами балагана стояла глубокая ночь. Площадь Искр пуще прежнего пылала огнями, кострами, факелами и фонарями. От лотков мелких торговцев нёсся дух