Утренний трафик начал рассасываться, уже когда он сворачивал на объездную дорогу, а когда он съехал с нее и направился в сторону Харнфилда, он встретил всего несколько машин. Поля были пустыми, деревья все еще голыми. Он миновал две деревни, которые давно были заброшены и выполняли роль «спальных районов» Бевхэма и Лаффертона. Ни в той, ни в другой не было магазина или школы, в одной был паб. Совсем мало людей сейчас работали на земле или непосредственно в деревне. Харнфилд был гораздо больше, тут была и начальная, и средняя общеобразовательная школы, и даже вкрапления новой застройки. Еще здесь был бизнес-парк. Тут обитали люди. Харнфилд был не особо привлекательным местом, но тут существовало свое сообщество и своя жизнь.
Саймон свернул налево, на узкую дорогу, которая вела к «Айви Лодж».
– Я не знала, вернут ли нам ее обратно, – Ширли, нынешняя сиделка Марты, прошла вперед, провожая его по выкрашенному в жизнерадостные цвета коридору. – Она была совсем плоха.
– Я знаю. Меня вызвали из Италии.
– Но она каждый раз оправляется, мы уже должны были к этому привыкнуть. Она такая сильная, – Ширли остановилась перед открытой дверью в комнату Марты. – Что бы кто ни говорил, она, видимо, получает от жизни достаточно, чтобы двигаться дальше, понимаете?
Саймон улыбнулся. Ему нравилась Ширли с ее мягким прищуром и небольшой щелью между передними зубами. Одна или две другие сиделки производили такое впечатление, как будто всегда ждут не дождутся конца смены, и выполняли только необходимый минимум, чтобы содержать его сестру в чистоте, комфорте и сытости. Ширли говорила с ней и рассуждала о ней как о человеке, которого она знает и любит, даже несмотря на то, что иногда от нее устает. Саймон знал, что это редкость, и был ей благодарен.
Комната Марты была светлой, с ярко-желтыми стенами и белой мебелью – это была комната для ребенка; у Саймона каждый раз поднималось настроение, когда он сюда приходил.
Его сестру посадили в кровати. Ее волосы только что причесали и убрали назад, и на ее щеках снова был румянец, а в глазах – сияние. Она сидела, глядя сквозь свет, льющийся в окна, и наблюдая, как ветерок колышет легкие желто-зеленые занавески.
– Здравствуй, дорогая. Ты выглядишь гораздо лучше!
Он вошел и взял ее за руку. Она была мягкой, кожа была как шелк; даже ее кости