Нельзя, однако, в полной мере согласиться с Л.С. Бергом в его оценке мнения Юрия Крижанича о возможности развития северного судоходства и прокладки морского пути в Китай и Индию. Позиция Крижанича в том виде, в каком она представлена в его «Политике», отнюдь не сводится к отрицанию возможности северного мореплавания. Взгляды ученого хорвата скорее близки предложениям Рейтенфельса. Юрий Крижанич, отмечая транзитное положение России на путях торговли между европейскими и восточными странами как ее преимущество, призывает создавать «новые большие торжища» не только на южных и восточных рубежах России, но и на севере («подобные Архангельску»), тем более что «со стороны Студеного моря это царство не боится никакого врага». Но особое значение Крижанич придает крупнейшим речным артериям страны, в числе которых упоминает Обь и Иртыш. Он предлагает обратить большое внимание на судоходство, особенно на сибирских реках, «ибо вся сила сибирской земли в ее реках, и [тот] кто хозяин рек, тот хозяин и этой земли». Идея широкого развития водных путей сообщения и более умелого использования рек для прокладки новых торговых маршрутов («в Даурию, в Китай и в Индию и от Мангазеи и от Оби к Архангельску») у Крижанича предполагает не преуменьшить значение морских путей, а скорее напротив, усилить его за счет комбинирования с речными трассами[76].
Несомненно, что появившиеся во второй половине XVII в. качественно новые взгляды на возможное устройство северных морских путей в Китай и Индию в существенной степени повлияли на проекты Петра I. В преобразованиях Петра I отчетливо видны черты широкой геополитической программы. Ее обобщенным выражением можно считать попытку царя-реформатора позиционировать Россию на единственно выгодной тогда позиции в международных отношениях – посредницы между Западом и Востоком (борьба за Балтику и выход в Черное море, операции на Каспии, рекогносцировочные экспедиции А. Бековича-Черкасского и И.Д. Бухгольца в Среднюю Азию). В ряд этих начинаний должна быть вписана и идея организации Петром первой