Евгений Онегин. Продолжение. Илья Аркадьевич Пригожин

страшна и лайяй –

      Как вопль в ответ на «ай-яй-яй»

      XXVI

      ГОСПИТАЛЬ

      Четвёртый час четвёртой твердью

      Из льда, святые от любви,

      Жмут мавра сестры милосердья,

      И слышат: « – Бога позови,

      Но чтоб католика, чтоб с телом

      Христа – квасным, не переспелым,

      Ваш поп, прельщенный до бабья,

      Для вечной жизни – не «тре бья»!…

      Сестру в дверях позвали Олей –

      Тут мавра свежая душа,

      От преисподней чуть дыша,

      Губами рта и муки тролля,

      Спросила деву без лица:

      – Ты – Ольга Ларина в отцах?

      XXVI

      I

      Вопрос повис на половине

      Из пятерых французских слов –

      Чуть в красном, белая Мальвина,

      С густой повязкой, у столов,

      Лицо до глаз перепоясав,

      На мавра, как на Карабаса,

      Глядит, в два глаза ошалев –

      О, дикий мавр! О, тихий блеф!

      – Ты – Оля, младшая у Тани,

      Ты не похожа на свою

      Сестру… Я гибну на краю…

      – Молчи, француз! Ты только ранен! –

      Прервал, чуть сзади от красы,

      Улан, усатый как часы…

      XXVII

      I

      ДОМ ТАТЬЯНЫ И ГЕНЕРАЛА

      Как сладок сон про бой и братство!…

      Уж столько просьб на небеса –

      У неба стало получаться,

      В судьбе белела полоса…

      Кукушки дерзко так пропели

      Три сутки с пятничной дуэли;

      Хоть пой, хоть разное молчи,

      Князь всё ворочался в ночи:

      – Убитый мавр, покойся в гриве

      Волос неумной головы –

      Не для чужих, не для молвы

      Про тайны камня Рапакиви,

      Про царской милостью декрет

      Тобой подслушанный секрет!…

      XX

      IX

      На утро – блюдечко и кофе,

      И столик бритв для мужних щёк.

      Двух рук, холеных малокровьем,

      Чуть поднят жест и слышен щёлк:

      В два такта с шубою и прытью

      Слуга подозван для укрыться

      В меха, чтоб вкусное с женой