– Партия сделана, – положил на стол кий Бо.
– Но как же? Но почему?
– Потому что это Россия, Че. Надо было тебе выбрать Гвинею-Бисау, – улыбался торжествующий гость. А зрители, в который раз проигравшие деньги, с невероятным удивлением наблюдали, как измученная горем и болезнями женщина поддерживала себя, своих бедных родственников, своих и его детей. Несгибаемая. Невероятная. Она до гроба любила простого земного мужчину. И на ней, на этой любви держалась хрупкая устойчивость бильярдного стола с безнадежно испорченным новым сукном. Зеркальные многогранники сами бегали теперь по столу и закатывались в лузы по одному им ведомому усмотрению. И ни один шар не разбился, не лопнул. Ситуация вышла из-под контроля. Влюбленные состарились и умерли в один день. Экран погас.
– А ты говоришь «кризис жанра», – удовлетворенно ухмыльнулся Бо под нескончаемые аплодисменты, – ну ладно. Пора и честь знать, – шагнул гость за волшебное Зеркало. Ему очень захотелось оглянуться на свое довольное отражение. Но он не оглянулся. И даже немного поморщился оттого, что все время приходилось раздавливать сотню-другую снежинок. Ведь филигранная работа Бо ни на одной из них не повторялась.
10. Шарманка
Катене всегда хотелось на чердак. Ей казалось, что хранится где-то под самой крышей огромный запылившийся сундук. А в сундуке!..
Вот только верхняя дверь была всегда наглухо закрыта.
На Новый год в небольшой семье Катены обычно ставили елку. Веселились и пели до утра. Но уже в сентябре как-то все не заладилось. Отец запил. Его уволили с работы. Мама работала практически за долги. Ходила в старых, совсем уже не модных потертых полусапожках. А бабушка сильно хворала. Врачи говорили, что ей очень нужна шаль из собачьей шерсти, но такая вещь стоила баснословных денег. Октябрь и ноябрь прошли в тревожном поиске средств к существованию. Пришлось Катене бросить музыкальные занятия и бассейн. Она пела теперь, только когда мыла посуду. Тем временем подходил Новый год.
30 декабря бабушка все-таки нашла в себе силы встать с постели и сходить на чердак за старой искусственной елкой и игрушками. Они с матерью быстро украсили комнату. Но из-за нескрываемой грусти в лицах взрослых обстановка все равно казалось печальной.
Отец опять пришел пьяный. Его рано уложили спать, да и сами уснули. Только Катене не спалось. Совсем другого ждала она от предстоящего праздника. Она тихонько пробралась на кухню. И заметила на столе ключи от чердака. Ни минуты не сомневаясь, что ее ждет что-то необыкновенное, она вскарабкалась по скрипучей деревянной лестнице, зажгла допотопную керосиновую лампу и отперла вожделенную дверь.
Все было именно так, как и представляла девочка. А может, она видела это давно в детстве? Ящики, коробки, мешки со старым барахлом, потертые лыжи, ее детские коньки, патефон, сломанный мраморный умывальник… А в центре чердачной комнаты действительно стоял огромный запылившийся сундук. Катена трепетно подошла к