Зов, мольба… откроются ли Ворота?..
Нет! Не отвлекайся! Я устремила все свое внимание на руку. Поднимайся! Пот струился по лицу, затекая в уголки рта. Поднимайся!
Наконец медленно, невыносимо медленно рука начала слушаться. Уперевшись кулаком в скалу, я смогла приподняться. Так, а теперь – нога…
Зов, словно грохот барабанов… Ворота, вот что сейчас важно…
Вовсе нет! Эти Ворота нужны одним лишь Всадникам! А мне – мне нужно оторвать от камня ступню, согнуть ногу и вырваться из этой проклятой невидимой паутины!
Я оттолкнулась и, тяжело дыша, привалилась спиной к скале. Из этого положения Всадников я не видела, но стена по-прежнему была в поле моего зрения – сплошная стена из гладкого камня без малейшего намека на какие-либо Ворота. К чему все это? На что они до сих пор надеются? Их старания закончились ничем – давно бы пора это признать…
О нет, нельзя о них думать, нельзя отвлекаться. Я с трудом повернула голову и сосредоточилась. Это всего лишь кусок камня. Между ним и моим телом нет ничего – ничего!
Наконец мои одеревеневшие конечности отозвались, и мне удалось подняться. Я стояла покачиваясь, не решаясь сделать шаг, – вдруг не удержу равновесие и рухну со скалы? Мой взгляд скользнул вниз: Всадники стояли там же, не сводя глаз со стены, но зова я больше не слышала. Они ждали ответа.
Я повернулась к ним спиной. Мне все равно, каким будет этот ответ. Мой мир отныне – это Гиллан и ее заботы, и рассчитывать в этом мире я собираюсь лишь на себя. Едва я подумала об этом, как в памяти всплыла картина: Херрел вынимает из ножен меч и кладет его на ложе… Пора!
Кое-как передвигая ноги, я заковыляла прочь. С каждым шагом сила чар слабела и движения давались мне все легче. Солнце стояло уже высоко, я чувствовала его тепло на лице и саднящих руках. К тому моменту, как скала осталась позади, я уже полностью владела телом, но теперь давала о себе знать смертельная усталость, преследовавшая меня с той минуты, как я вырвалась из леса-призрака.
Но не успела я сделать и нескольких шагов по направлению к лагерю, моему единственному убежищу, как раздался странный звук. Он напомнил мне звон колокола, возвещающего начало молитвы в часовне Норстеда, но только был несравнимо глубже и раскатистей. Гудели скалы и земля под моими ногами, гудело само небо. Все вокруг задрожало, сверху посыпались камни. Меня отбросило назад, я ударилась спиной о скалу так сильно, что одна рука онемела.
Эхо покатилось тяжелой волной по долине и горной цепи, и хотя сам звук понемногу угасал, эхо от него становилось все громче и призывнее. Это могло означать лишь одно: Ворота открылись. Всадники возвращаются на родную землю. Но это их земля, и мне там не место.
Снова послышался шорох камней, и я обернулась. На меня, раззявив слюнявую пасть, смотрел медведь; из-за его плеча выглядывала узкая волчья морда, где-то рядом раздавалось хлопанье