Она сама не могла б сказать точно, когда ей стала ненавистна Стена, и море, чей шум в её ушах не смолкал никогда, даже когда его не должно было быть слышно. После того, как убили Латха, или когда его череп стал говорить с ней, или когда… Сейчас она думала лишь о том, что может увидеть, как они бросают эту окровавленную землю, и все начнется заново. Вряд ли ей оставалось много – она немолода, и боль после еды или без всякого повода часто напоминала ей об этом. Но все-таки она еще увидит их уход.
Многое в Стене поменялось со времени, когда она играла глиняными шариками на пыльном полу. Власть совета Трех матерей, когда-то почти незыблемая, явно шаталась. Все-таки, им открыто бросили вызов. А сейчас все большую силу набирали роды, во главе которых стояли мужчины – например род Хелоба, хранящий тайну работы с камнем и медью. Что ж, тем больше причин поговорить с Джаром – думала Гонаб, хотя ощущала не облеченную в слова мысль о том, что жизнь в Стене меняется на её глазах.
Дом, где работал Джар, встретил её тишиной. Гонаб даже подумала, что мужчина еще не пришел, но все же заглянула в проем. Полутьма, рассеянный свет и еще нет тяжелой духоты – и фигура человека, сидевшего, скрестив ноги, на полу.
– Пусть Хелоб даст твердость твоей руке, Джар, – проговорила женщина, – хочу говорить с тобой. Могу я войти?
– Входи, если пришла, – откликнулся мужчина, не меняя позы, – Красный глаз еще даже не взошел, а ты уже здесь. Что случилось, Гонаб?
– Будет совет, – сказала женщина, и облизала пересохшие за ночь губы, тщательно подбирая слова, – мы будем говорить о том, что дальше делать людям Стены.
– Я знаю, – спокойно ответил Джар, – и что?
– Голоса тех, кто почитает Хелоба, значат много на совете. Ты – старший из них, Джар. Я знаю, что другие доверяют тебе. Они повторят твои слова, слова, которые ты скажешь перед всеми.
– Все, кто прошел обряд у ночного камня, давно не дети, Гонаб. И они сами знают, что говорить и когда.
Женщина некоторое время помолчала, собираясь с мыслями.
– Но ты – тот, кто встречает отдавших свою силу Хелобу в заповедную ночь…, – начала она, и мужчина перебил её:
– Мы не говорим с женщинами об этом, Гонаб. Ты это знаешь. Скажи лучше, зачем ты пришла.
– Каким будет твое слово на совете? – прямо спросила Гонаб, отбросив все ухищрения, – за то, чтобы идти к нагорью или остаться здесь?
– Здесь жить все тяжелее, – не спеша проговорил Джар, – и ты это видишь, и другие. У нас мало камня, мало меди, мы не знаем, что придет с Большой воды. Мы теряем людей. Вторая ладья, посланная к островам, не вернулась.
– Значит,