– Вообще-то мужчины такого типа западают на юных девчонок, а не на женщин бальзаковского и даже постбальзаковского возраста, – сказала она. – И вообще, ситуация двусмысленная, вам не кажется?
– Да, кажется. Но что делать? – беспомощно посмотрела на нее Наталья Михайловна. – Вы поймите, я же в безвыходном положении, совершенно в безвыходном! У меня появился единственный, просто уникальный шанс разгадать тайну моей семьи, какую-то страшную тайну. Я должна получить от Шведова информацию – или признать, что все наши с мужем труды пропали даром. Мы уперлись. Знаете, есть такое сленговое выражение? Все, стенка, дальше ходу нет. И никто не откроет наглухо запертую дверь, кроме вас. Да вы не думайте, работа ваша будет вознаграждена! Поверьте, я не бедная женщина, мой сын преуспевающий бизнесмен, ни в чем мне не отказывает, кое-что осталось и от мужа… Я вам заплачу пятьсот евро за один лишь визит к Шведову. Независимо от результата! Только за то, что вы сходите к нему и поговорите об интересующем меня деле. В случае любого результата я приплюсую пятьсот евро. Если же результат окажется весомым и будет подтвержден документами, вы получите сверх всего еще тысячу евро. Итак, вы вполне можете заработать от тысячи до двух за какие-то полчаса. Понимаете? И вот вам, кстати, аванс.
Наталья Михайловна опустила руку в сумку и вынула конверт, в котором что-то похрустывало, причем весьма приятно.
– Здесь ровно пятьсот евро. Десять бумажек по пятьдесят. Можете не пересчитывать.
И мыслей у нашей детективщицы таких не было!
Алёна кивнула, приняла конверт и, от потрясения забыв поблагодарить, сунула его в свою сумку.
– Что, прямо сейчас ехать? – только и спросила она.
– Сейчас, сейчас! – Наталья Михайловна схватила ее за руку. – Делегация нынче вечером московским поездом уезжает, в том-то и дело! Времени всего ничего осталось! Давайте, поехали, у меня автомобиль рядом…
И не успела Алёна ахнуть, как ее словно бы вихрь понес. Она была подхвачена под руку и увлечена через дорогу, а потом засунута в стоявший там автомобиль. Автомобилем оказался не «Роллс-Ройс», как почему-то ожидала Алёна, а всего лишь фиолетовая «Мазда», которая совершенно уникально подходила к сиреневато-серой норковой шубке Натальи Михайловны. Вела grand-dame великолепно – небрежно, элегантно, стремительно. И когда через пять минут – домчали с неправдоподобной скоростью! – Алёна неуклюже выползла из приземистой «Мазды», она вдруг почувствовала себя ужасно неуклюжей, никчемной, а главное – неопрятной. И голова-то у нее теперь почти лысая, и накраситься-то она сегодня забыла, и мутоновая шубка, отороченная ламой, которая ей так нравилась и, на ее взгляд, необыкновенно ей шла, казалась сейчас тяжелой, грубой и… провинциальной. Узкие джинсы выглядели нелепо в еще вполне зимнюю пору, а сапоги оказались испачканы в какой-то строительной грязи. Ну