На машине до ее дома ехать чуть больше полутора часов с учетом зимних питерских пробок. Я оставил автомобиль во дворах за несколько кварталов, а сам прогулялся по тихим заснеженным улочкам спального микрорайона. Чувствуется в питерской зиме какая-то сказка. Хочется вздохнуть полной грудью, загрести рукой снега, смять его в тугой комок и бросить в чье-нибудь облепленное бумажными снежинками окно.
Пал Палыч любил повторять, что для многих людей жизнь – это и есть сказка. А два миллиона рублей – мечта. Сказки всегда должны заканчиваться хорошо, останавливаться на каком-то моменте, когда все счастливы и никто не думает о том, как будут развиваться события дальше. В сказках необязательно, чтобы мечта сбылась. Главное – ощущение счастья от прикосновения к этой мечте.
– Мы продаем людям сказку, – говорил бог с золотыми волосами. – Они живут в сказке десяток лет, шаг за шагом приближаясь к мечте. За три-четыре месяца до того, как мы должны выплатить им деньги, люди абсолютно и безоговорочно счастливы. Это ключевой момент их жизни. Самое лучшее мгновение. Хочется поставить его на паузу и написать «КОНЕЦ», потому что осталось немного, а потом вряд ли станет лучше.
Он, безусловно, был прав.
Я дошел до нужного подъезда, разблокировал электронный домофон. Дом был старенький, панельный. Внутри классика – мутная лампочка, зеленые батареи, на полу листовки: «Интернет за 0 рублей», «Чиню окна», «Сниму порчу». На коричневых дверцах лифта маркером написано, что Оля с третьего этажа – шлюха.
Я запрыгнул в лифт, поднялся на девятый этаж. Набрал на телефоне номер.
Гудок, еще один, женский голос:
– Да, слушаю?
– Катя? – Я улыбнулся. Люди чувствуют, когда им улыбаются.
– Да, верно. А вы?..
– Артем, Артем. Не узнала, что ли, красавица? Я, это, поднимаюсь. Ты ж ключи от офиса забыла. Кто завтра откроет? – Я остановился напротив ее двери. Сказал в трубку радостно: – Звоню!
Вдавил кнопку звонка. Почти мгновенно щелкнул замок. Дверь приоткрылась.
На вид и не скажешь, что ей за тридцать. Милая девушка, ухоженная, симпатичная. Одета в футболку и джинсы. На ногах розовые – розовые! – тапочки.
Я не дал ей времени сообразить, что не существует никакого Артема. Тяжело навалился на дверь, толкнул, ворвался внутрь. Одной рукой зажал рот, второй ударил кулаком в солнечное сплетение, сбивая дыхание. Ногой закрыл дверь. Екатерина (Катя, Катенька) выпучила глаза, я помог ей сесть на пол, а потом взял ее красивую голову двумя руками и сильно ударил о стену. Брызнула кровь, девушка едва слышно вскрикнула и осела, потеряв сознание.
Пал Палыч прав, когда говорит, что нынешние люди живут не нюхнув пороху. Они перестали бояться. Они превратились в наивных и доверчивых.
Я оттащил Катеньку в кухню, уложил возле двери на балкон. Потом плюхнул