– Восстановите дыхание, – сказал я. – Я подожду, когда вы будете готовы.
– У вас нет причин поднимать на меня оружие, – выдохнул он.
– Я должен уделить вам некоторое внимание, – ответил я. – Вы заперли меня в кладовой. Кроме того, отставив все другое в сторону, я вижу достаточную причину убить вас – руку девушки.
– Пеняйте на себя! – зарычал он и бросился на меня, как сумасшедший.
Поначалу я видел лишь горящие ненавистью голубые глаза и острый кончик его сабли, который летал справа налево, пытаясь проткнуть мое горло и грудь. Я даже не предполагал, что кто-то мог научиться так хорошо фехтовать в Париже во времена Революции. Не думаю, что за всю свою жизнь встречал хотя бы шесть человек, которые так здорово владели клинком. Но барон понял, что ему не сравняться со мной. Он прочитал приговор в моих глазах и понял, что обречен. Румянец сошел с его лица. Его дыхание становилось все прерывистей, а одышка тяжелее. Тем не менее он продолжал сражаться. Даже после того, как я нанес смертельный удар, он продолжал размахивать саблей и выкрикивать ругательства. Сгустки крови застыли на его рыжей бороде. Я видел столь много сражений, что моя дряхлая голова не в силах упомнить все. Но я никогда не забуду ужасающий блеск голубых глаз и рыжую бороду с пунцовым пятном посредине, в том месте, в которое я воткнул саблю.
Время обдумать все это у меня появилось позднее. Огромное тело барона еще не успело упасть на пол, как девушка вскочила с кресла и всплеснула руками в радостном порыве. Со своей стороны, я не мог скрыть отвращения, увидев, что женщина выказывает неподдельную радость при виде крови и мертвого тела. Мне и в голову не приходило, каким страданиям покойный барон подвергал несчастную, если она забыла о мягкости и сострадании, присущим слабому полу. Я уже собирался прикрикнуть на нее, заставить замолчать, как вдруг странный, удушающий запах достиг моих ноздрей, желтые языки пламени засверкали за выцветшими шторами.
– Дюрок, Дюрок! – закричал я и потянул его за плечо. – Замок в огне!
Юноша лежал на полу без сознания, обессиленный ранами. Я выбежал в холл, чтобы определить, откуда исходит опасность. Взрыв воспламенил сухую древесину дверей. Внутри кладовой уже горели деревянные ящики. Я заглянул внутрь. Кровь застыла в жилах от ужаса при виде бочонков и пороха, рассыпанного на полу. Пройдет несколько секунд, даже не минут – и порох воспламенится. Друзья мои, до конца дней своих я не забуду яркие языки огня и черную горку пороха. Дальше я почти ничего не помню. Вроде, словно сквозь пелену, вспоминаю, как ворвался в страшную комнату, схватил Дюрока за показавшуюся мне мертвой руку, девушка схватила его за другую, и мы выскочили оттуда. Выбежав на улицу, мы помчались через сугробы к лесу. Едва мы достигли опушки, как я услышал сзади грохот и, оглянувшись, увидел столб огня, окрасивший зимнее небо. Спустя секунду послышался второй взрыв, еще сильнее, чем первый. Ели, звезды, небо – все завертелось у меня перед глазами,