Преданный служитель Церкви. О церковной и общественной деятельности митрополита Питирима (Нечаева). Отсутствует

– самый богатый человек среди русских православных епископов. Я приведу один пример, который, мне кажется, можно привести. Я думаю, что Владыка мне простит эту мою нескромность. Я был тогда диаконом и служил вместе с Владыкой в храме в честь Воскресения словущего на Успенском Вражке. Этот храм в Брюсовском переулке никогда не закрывался и имеет удивительные святыни и иконы. В одно из воскресений Владыка не пришел на службу – он заболел (у него был грипп) и после службы меня направили к нему передать просфору. Я приехал в Издательский отдел (в воскресный день там было пусто), подошел к его кабинету и попросил разрешения войти. Владыка глухо откликнулся из своей комнаты, которая соединялась с кабинетом, и я вошел в нее. В этой комнате я до этого никогда не бывал. Там находились шкафы с его облачением, стояли чемоданы для того, чтобы ехать на служение в Волоколамское благочиние, где очень часто Владыка служил. Но Владыку я и здесь не увидел. Я еще раз попросил его разрешения, Владыка отозвался откуда-то из-за шкафов, и вот тогда я зашел туда с просфорой. Там за шкафами, около голой стены стояла раскладушка, на которой лежал Владыка, накрытый пледом, – больше там ничего не было, а я ожидал увидеть роскошную кровать с балдахином.

      Затем я как-то был у него на квартире около метро «Сокол», где он жил вместе со своими двумя сестрами. Здесь я тоже ожидал увидеть роскошь – но это была обычная квартира московского интеллигента, ничего более. Когда я был назначен в московский храм во имя пророка Илии, что в Обыденском переулке, я первым делом поехал рассказать об этом митрополиту Питириму. Встретил его в коридоре и объявил ему эту радостную новость. (Я тогда только что был рукоположен во иерея). Он поднял свои брови, удивился такому замечательному моему назначению и сказал: «Выше этого уже ничего не может быть». И тогда, набравшись нахальства, я попросил у Владыки, чтобы он подарил мне служебник и подписал его. И до сих пор я этот служебник храню, как самую драгоценную для себя священническую святыню.

      И еще одно воспоминание, очень болезненное. Это был конец 1994 года, когда время служения митрополита Питирима на посту председателя Издательского отдела и главного редактора «Журнала Московской Патриархии» подошло к концу. Я случайно оказался в Издательском отделе – не помню, по какой причине. И я увидел: на крыльце стоит Владыка – один, со своей виолончелью. Он был музыкантом и иногда даже играл для нас, сотрудников, – правда, это было очень редко. Я не могу оценить искусство его игры, но играть он любил. И вот он уезжал из Издательского отдела – с одной своей виолончелью… Несколько лет после этого я не знал, где Владыка и что он делает. Потом только встретился с ним в Университете инженеров транспорта (МИИТе), незадолго перед его кончиной.

      Я хочу еще раз подчеркнуть, что уважение, которое вызывал митрополит, исходило от всего – даже от его внешности. Да, он был необыкновенно красив – не только ростом, не только длинной бородой: и из его лица, и из его рук сквозила какая-то глубина,