(Шевкуновым) собирались совершить поездку по русскому Северу. В то время в стране разрушались целлюлозно-бумажные комбинаты, и Владыка хотел договориться с ними о заключении контрактов на поставку бумаги на несколько лет вперед; выгода Издательства состояла в закупках материалов по фиксированным ценам в условиях идущей в стране инфляции, комбинаты же получали столь необходимые им на сегодняшний день оборотные денежные средства. Причем задумывалась эта поездка как просветительская, в ней должны были участвовать и выступать перед рабочими известные писатели, такие как Василий Белов, Виктор Астафьев, Валентин Распутин, артисты, хор. Со всеми всё было согласовано, осталось только взять билеты. Но когда отец Тихон позвонил Владыке и сказал: ну всё, берем билеты, – тот отвечал: какие билеты, куда? – нет, всё отменяется… Это было где-то в начале 1990-х годов. Конечно, сейчас задним числом понимаешь, что поездка эта, возможно, была авантюрой; может, Владыка действительно подумал, что глупо заключать какие бы то ни было договора на много лет вперед в условиях, когда всё вокруг рушится; но ведь дело было согласовано с людьми серьезными, от него просили ответа и он дал согласие… У Флоренского в его работе «Имена» есть статья «Константин», где утверждается, что человек с таким именем, по этимологии вроде бы обязанный быть постоянным, на самом деле более непостоянен, чем человек с любым иным именем. Владыка Питирим, первое имя которого было Константин и который часто отменял свои решения так, словно их никогда и не было, – вполне соответствует такой характеристике отца Павла…
В политическом отношении Владыка искренне не верил, что Горбачев и вся коммунистическая система в одночасье рухнут. Но не только он – многие архиереи не спешили принимать перестройку с ее новшествами, аргументируя так: а вдруг вернется старое, и что мы тогда будем делать?..
В результате, когда перестройка уже шла полным ходом, Издательский отдел подвергался серьезной критике за то, что боится печатать правду о репрессиях против Церкви, когда эта правда уже печатается в «Огоньке» и других изданиях; что не издает нужную литературу, когда она уже выпускается другими издательствами; за то, что в нем редактируют направленные в «ЖМП» статьи так, что от них ничего не остается… Правда, нельзя не сказать, что порой нам присылали такие слабые тексты, что просто было стыдно за их авторов, их нельзя было не редактировать, – но люди все равно были недовольны…
Родные Владыки По своему характеру Владыка был человеком довольно закрытым. Например, его отец был в лагере, был, в сущности, священноисповедником, но он никогда об этом не говорил… Казалось бы, он мог сыграть на этом хотя бы за границей, заявив: мол, у меня тоже отец был в лагере, но все же я положительно отношусь к советской власти, и т. п.; но эта тема была для него полностью закрыта.
С братьями и сестрами он был дружен, да и вся его семья была дружной. Он часто приезжал в Лавру, где у него жила сестра, навещал ее сам, по его просьбе за ней ухаживали
