Анри объявил о перерыве и спрыгнул «в зал». Фелл оставил гитару и удалился за кулисы. Макс попросил ассистента принести ему кофе и бутерброды и остался на сцене. Нужно было проверить звук гитары. Бун вызвался помочь ему.
Анри отказался от еды, сел в кресло и достал из рюкзака дневник Маргариты, радуясь душевному облегчению. Льюис Пен поручил Билли поиск музыкантов для нового проекта и подготовка Группы к гастролям его не интересовала. Идею расторгнуть контракт поддержал даже любящий славу, девушек и прочие привилегии Дэн.
Моя жизнь началась в Золотом Дворце. С самого рождения, как наследнице, мне навязывали манеры, поклоны, прививали вкус к роскошным нарядам, дорогим игрушкам и наукам. В первое время я много училась грациозности и утонченности, я могла подобрать платье на выход, шляпку, перчатки и туфли. Моя нянюшка Эва не успевала радоваться моей сообразительности и умению быстро осваивать сложный материал в Протоколе.
Моя жизнь в Золотом Дворце расписана по минутам. Я не замечаю вокруг никого, кто не подходит по статусу. Не обратила бы внимания и на незнакомца, если бы он прошелся у ограды дворцового парка. Подчиненные Эдварда обязательно направят молодого человека к публичному входу. Их прямая обязанность следить за теми, кто заходит на запрещенную дорожку…
Город и его жителей я вижу через тонированные стекла. Улицы, по которым мне предстоит ехать, специально освобождают от лишнего транспорта, так говорит Эва, чтобы я спокойно могла добраться на публичное мероприятие…
Я скучаю по маме, она навещает меня раз в неделю и уходит. Иногда мы встречаемся на официальных мероприятиях. Я показываю маме и гостям, чему меня обучила Эва.
Мне кажется, что я своя среди них. Я улыбаюсь, делаю поклоны, как положено, и говорю легкие кокетливые глупости.
Эве подчиняются десять девушек, которые учат:
– 1 – держать руки
– 2 – как их опустить,
– 3 – ходить на каблуках по скользкому паркету,
– 4 – танцевать,
– 5 – есть,
– 6 – требовать, чтобы на меня надели платье,
– 7 – играть на рояле,
– 8 – гуляла со мной,
– 9 – учила произношению и речи,
– 10 – общаться с мамой и братом.
О, моя голова взрывается…
Неудивительно, что в шестнадцать, когда мне разрешили первый выезд из ненавистного Золотого Дворца, я смогла прочувствовать, что такое свобода. Я оставила Эву с девушками на Острове и пригрозила им, что гнев королевы ожидает их, если они разболтают маме о моих планах. Я знала, как надавить на нянюшку. Мама исполняла любой мой каприз, если он укладывался в рамки присущей ей строгости и Протокола. Я считала ее излишне манерной, традиционной в речах и во взглядах, а однажды узнала, что она не «черствый сухарь». Увидела, как она смотрит на Эдварда.
Я верю, что мама освободится