– Знаешь, думаю, ты просто боишься признаться в том, что теперь тебе Мелвин дорог больше, чем кто бы то ни было. Я, можно сказать, осчастливил тебя своим решением и выбором, остановленным на тебе!
Инна перевела дыхание и произнесла, пристально посмотрев в его стеклянно оледеневшие глаза:
– Счастье не может быть полным под гнетом и под вашим железным каблуком!
– А ты хочешь, чтобы у тебя было все?! Жизнь тебе не малина с сахаром, с чем-то всегда приходиться мириться и закрывать на что-то глаза.
– Но почему? Что случилось в вашей жизни, что-то повлияло на вас, что-то заставило ожесточить свое восприятие. Но что? Я чувствую, вас что-то гнетет, откройтесь мне, я могу помочь…
– Перестань, никогда я еще не был так доволен собой и своей работой. Ты же видишь, я теперь на коне, высокая должность и новые возможности, они могут дать многое для достижения небывалых высот и пределов.
– Ваша работа! Да, вы гений, но она портит, уничтожает вас!
– Инна, мы сейчас говорим не обо мне.
– А как же ваша жена, расскажите, как она?
– Я не хочу говорить с тобой о себе! Лучше объясни мне, как ты могла оставить шестимесячного ребенка без присмотра?
– За ним сейчас приглядывает Фостер, и к тому же вы держите его под постоянным контролем, что же вас может беспокоить?
– Что-то ты слишком сблизилась с этим Фрезером!
– Он хороший человек и помогает мне и, кроме того, он же один из нас.
– Да, к сожалению, один из нас! Но слишком самонадеян и постоянно лезет не в свое дело! Не желаю, чтобы он так часто находился возле Мелвина. Я хочу, чтобы ты заботилась о нем и больше никто!
Инна вздохнула и произнесла чуть слышно, с робостью и надеждой в голосе:
– Но… возможно…, если… вы бы позволили Грему быть с нами… – Она взмолилась, – прошу разрешите нам вместе заботиться о Мелвине…
Огнем непримирения и недовольства вспыхнул в глазах властного, непоколебимого мужчины, и он с напором, неудержно и резко произнес:
– Никогда! Этого не быть