– Вот тебе и психотравмирующая ситуация… К тому же поведение потерпевшего можно отнести к систематически противоправному и аморальному. Шесть лет за разбой, вымогательства, шантаж… Поверь, это выход из ситуации.
– До трех лет лишения свободы?
– Один год – это тоже до трех лет. А можно и химией отделаться, хотя вряд ли. И на условный не надейся… Врать не буду, все три года влепят. И это, считай, повезло. В советское время аффект практически не рассматривался, статья была, и на практике как за умышленное убийство сажали. А сейчас можно через аффект выкрутиться. Если адвокат хороший. Тем более у тебя ситуация располагает… Вернее, предполагает.
Шарики в моей голове крутились со скрипом, но все-таки я понимал, что три года лишения свободы лучше, чем пожизненное заключение. Но и три года – это тоже не сахар.
– Но я ничего не помню.
– Если не помнишь, тогда за умышленное убийство сядешь. Состояние сильнейшего алкогольного опьянения вины не снимает, как раз наоборот. А твоя вина налицо, – сурово смотрел на меня Вадим. – Оружие убийства в машине, кровь на руках и на одежде. И я не буду отрицать твой интерес к персоне Баянова. Как помогал тебе выяснять насчет него, расскажу…
– Но я правда ничего не помню!
Я зажмурил глаза и, обхватив голову руками, закачался на стуле. Все правильно говорит Вадим – улики против меня. А ведь я действительно мог подняться в квартиру, а Лева – открыть мне дверь…
– Значит, надо вспомнить.
И я вспомнил. То, что в квартире была Кристина, вспомнил.
– А Кристина что говорит?
– Какая Кристина?
– Как это какая Кристина? – Я ошеломленно посмотрел на Толстоногова. – Я же говорил!
– Говорил, – кивнул он. – Только не было ее в доме.
– Как это не было? Должна быть. Это ее квартира!
– Не было никакой Кристины в доме. Когда прибыл наряд, в квартире был только труп.
– Ну, может, она растерялась, уехала… А кто полицию вызвал?
– Соседи. Дверь приоткрыта была, труп в прихожей лежал…
– В прихожей?
– Я же говорю, ты мог вернуться в квартиру и ударить Баянова ножом…
– Он мне открыл дверь, а я его ножом, да?
– Ну, вот видишь, уже вспоминаешь.
– А как я мог его ударить, если нож на кухне оставался?
– Ты помнишь, где оставался нож?
– Нет, я помню, что в машине у меня ножа не было. Я без ножа выходил.
– У тебя мог быть свой нож. Но эту версию лучше исключить. Баянова убили ножом из кухонного набора. Идентичные ножи остались в сорок восьмой квартире, а оружие убийства нашли у тебя в машине. Такая вот невеселая ситуация.
– И как из нее выпутаться?
– Не надо выпутываться. Расскажи, как все было. Расскажи, как ты застукал свою любовницу с Баяновым, как он издевался над тобой, вымогал у тебя деньги. Было такое? – Вадим смотрел на меня неподвижным, будто замерзшим взглядом.
– Ну, было.
– Ты пил с ним, но не напивался. Это важно. Ты должен помнить, как ударил его ножом. Как ударил и за что. Это очень важно.