– То есть…
– То есть все они здесь. Доживают собственные деньки в благодати насилия и обмана. Иные, конечно, не всегда столь кровожадны, но со временем… Скоро мы придём в город. Особнячок моего мужа охраняют двое громил. Будет неразумно сказать им, что муженька больше нет. Прознав об этом, они могут разворошить наши кладовые, а заодно и моё гнёздышко, – Минди многозначительно глянула на Оддо. – Пока помалкивай о том, что видел. Я придумаю что-нибудь правдоподобное для этих болванов, пока ты будешь набивать брюхо. Должна же я хоть как-то тебя отблагодарить.
Занялся неясный рассвет, и впереди замаячили высоченные громоздкие сооружения, сложенные из булыжников и деревянных балок. Крыши домов покрывала тёмная черепица. Земля была устлана каменными плитами, испещрёнными застарелыми бурыми отметинами, пятнами от содранного мха и лишайника, царапинами на местах отскобленной плесени. Из трещин кое-где проклёвывалась жухлая буро-зелёная сныть. Всё говорило о том, что здешние жители не особенно заботятся о чистоте. На городских дорогах было как нельзя пустынно. А те горожане, которые изредка показывались, очевидно, спешили скрыться с глаз.
Возле входа в один из самых богатых, если уместно называть богатыми подобные жилища, особняков Оддо заметил какого-то громилу, чей говор заставил его улыбнуться. Рядом с ним стоял плюгавенький остроносый мужичок, небритый, худой и с в высшей мере подозрительной и заискивающей рожей.
– Габинс, чтоб тебя, на кой ты притащился? – спросила Минди издали.
– Дорогая Минди, – мужичок неприятно осклабился, оголяя острые зубы. – Весьма, весьма рад, что ты пришла. Шайка Дэйдэта отобрала мои последние крохи. Я ведь так и с голоду помру, дорогая моя. Не найдётся ли у вас какой еды? Мне бы хватило кусочка сыра. Не дайте бедняге скопытиться.
Он попытался принять жалобный видок.
– Будь они неладны. Снова хозяйничают напропалую, сволочи. Неужто жизнь тебя ничему не учит, подхалимный ты дурень? На кой ты к ним сунулся, ежели знаешь, что тебя оберут до нитки?
– Я и не совался, – Габинс горестно вздохнул. – Наткнулся на них к югу от вашего особнячка.
Минди побелела от злости, но сдержала сердитость.
– Ты точно уверен, что они сюда забрели?
– Уж поверь, в ином случае я б не пришёл.
– Дай ему пожрать, Плейт. И пусть убирается отсюда, – Минди подошла к двери в особняк, не обратив внимания на суетливые благодарности Габинса, но верзила загородил ей дорогу.
– Кто это с тобой, Минди? – спросил он. – И где твой муженёк?
– Поехал в Дьюк. Мне велел присматривать за вами, ротозеи. А этого сказал отблагодарить за помощь в каком-то дельце, уж не знаю в каком. Но не мне с ним спорить, и тем более не тебе, Плейт.
– Ну