Трилогия потери. Граф Д. Исильен

меня некоторого рода шокирующим стало открытие, что людей больше не приводят в ужас и трепет разговоры о смерти. Я не прошу меня жалеть, отнюдь, я всего лишь хочу, чтобы к проблемам каждого человека относились серьезно, если эти проблемы серьезны для него самого.

      «А почему ты решил умереть?» – спрашивают они, как будто бы я решил выйти в магазин. Да, выплыть в магазин и не вернуться. Прозвучит крайне иронично, учитывая всё, что было сказано ранее, но я должен признаться – я панически боюсь смерти. Я начал задумываться о ней с самого детства, ничего не мог с собой поделать, эти мысли сами приходили перед сном. Я лежал в своей кровати, пытаясь не думать ни о чем, но у меня не получалось, они приходили, роились в моей голове, ломали мой рассудок. Я плакал, мне было страшно, но я молчал, не говорил никому. Что пугало меня больше всего? Пустота. Та самая, которая возникнет, когда мое сознание перестанет существовать. Напрасно я пытался успокоить самого себя мыслями о том, что к тому времени, как это уже случится, меня это не будет волновать – я не почувствую ничего. Когда мое сознание исчезнет, вместе с ним исчезнет сам инструмент, заставляющий меня чувствовать дискомфорт или страх. Но это не помогало. Я всё время возвращался к одному и тому же – жизнь продолжается, жизнь идет своим чередом. Без меня. Меня не существует. Я не ощущаю себя как разумное существо, мой разум не существует ни в одном из миров. Смерть – это конец. Даже не темнота, ведь чтобы видеть и ощущать темноту, нужно что-то, чем можно было бы это ощутить. У меня же не будет ничего. Жизнь будет продолжаться, люди будут жить, а я не увижу ничего из этого, я не перемещусь в другое тело или в другое место, мой разум просто погаснет и выключится. Дальше нет ничего. И с каждой секундой я приближаюсь к этому забвению, к этой пустоте. И я ничего не могу с этим сделать. И с каждой секундой паника всё нарастает. Я умру. А что будет дальше? А нет никакого «дальше». На этом конец. И нет никакой «той стороны». Мне страшно. Действительно страшно. Я не хочу такого исхода. Только безумец может его желать. Не будет второй попытки, не будет рестарта. Реинкарнация, загробная жизнь – чушь, призванная успокоить людей вроде меня. Но меня это не успокаивает. Потому что я умнее. Горе от ума, не правда ли? Иногда я хочу разучиться думать. Но идет десяток за десятком лет, а я всё лежу в постели, и думаю перед сном о смерти. Сон – это тоже маленькая смерть. Видимо, поэтому я думаю о ней именно тогда, когда уже готов погрузиться в её подобие. Иногда я боюсь засыпать. У меня начинаются панические атаки. Это навязчивое состояние, навязчивые мысли, я не могу перестать думать об этом. Но усталость берет своё. Этой же фразой можно объяснить и те вещи, которые могут показаться несовместимыми – паническая боязнь смерти (не как процесса, а как того, что за ней следует), и (само)убийство. Усталость берет своё. Даже столь сильный страх может отключиться из-за банальной усталости. И вот – ты засыпаешь. Засыпаешь себя землей. Сам. Когда ты в отчаянии – тебе уже не страшно. Страшно становится, когда много задумываешься.