Как яркое солнце беспомощно тонет.
1967
«Я знаю, что ты никого не любишь…»
Я знаю, что ты никого не любишь,
И знаю, что страсть твоих бурь без огня.
Но тем одурманен, что глаз твоих глуби
Радушно впускают к себе и меня.
Я знаю, что ты никого не любишь,
Что волны души твоей мне не верны.
Но тем восторгаюсь, что мне твои губы
Сегодня, как будто навек, отданы.
То яркое солнце, то тучи над нами.
То шепчешь: «Приди», то кричишь: «Уходи».
Но всё-таки счастлив, что можно губами
Коснуться твоей белоснежной груди.
Ты прячешь от всех своё сердце седое.
Хоть я для тебя равнозначен нулю,
Но рад, что опять повидался с тобою.
И счастлив уже потому, что люблю.
Часами глядят на тебя, каменея,
Дыханье, любуясь тобой, затая;
Но кажется мне, что никто не умеет
Любить тебя, море, так сильно, как я.
1967
«Он поднялся гордый и великий …»
Он поднялся гордый и великий —
солнца яркий раскалённый шар.
Улыбнулся ласково гвоздике —
в её сердце маленьком пожар.
А теперь уходит он. Уходит,
унося лучи другим цветам.
Ждут его, конечно, где-то там…
Сколько знает он и сколько любит родин?
Он уходит… Он уходит… Он свободен.
Как ей боль разлуки превозмочь?
Жутко и беззвучно воет ночь.
Замерев в холодной тёмной пасти,
ждёт гвоздика солнечный восход.
И, как только к ней он подойдёт,
вспыхнет и расплачется от счастья.
1967
«Засыпаю, улыбаясь, …»
Засыпаю, улыбаясь, —
все заботы к чёрту.
Просыпаюсь —
под окном
листья… листья мёртвые.
Вечером смеялись,
о любви шептали…
Что мои заботы?
Что мои печали?
Да мои невзгоды
все
и неудачи
рядом с этой смертью
ничего не значат.
А на небе так же
ярко солнце светит,
и живые листья
соблазняет ветер,
и живые
шепчут
и дрожат от страсти,
и живые жаждут
солнца,
ливня,
счастья.
«Что такое счастье?» —
я спросил однажды.
Листья мне сказали:
«Утоленье жажды.
И большое счастье —
скрыть тебя от зноя».
Счастье моё, счастье —
вот оно какое.
Скорбный дождь
рыданье покатил по крыше.
Где ты, моё счастье?..
Тише, сердце,
тише.
1967
«– Что же вы сделали?..»
– Что же вы сделали?
Вы наступили на сердце,
упавшее