– Господи, Асад! Какого черта ты тут творишь? – Карл торопливо распустил на старике ремень и расстегнул воротничок рубашки.
Дачник очухался только минут через десять, и они показались Карлу очень долгими. Жена хозяина, прибежавшая из подсобного помещения, за все это время не проронила ни слова.
– Нижайше прошу прощения за моего напарника, – сказал Карл потрясенному старику. – Он приехал по обмену в рамках иракско-датской программы повышения квалификации служащих полиции и пока что не овладел датским языком в достаточной мере. Порой его методы неприемлемы в наших условиях.
Асад промолчал. Возможно, пытался постичь смысл слова «приемлемый».
– Я хорошо помню этот случай, – произнес дачник, немного успокоившись в объятиях жены и потратив еще три минуты на то, чтобы отдышаться. – Ужас что такое! Но уж если кого спрашивать, то обратитесь к Вальдемару Флорину. Он живет здесь рядом на Флюндерсёвей. Пятьдесят метров вперед и направо. Вы сразу узнаете дом по табличке.
– Почему ты сказал, что я из иракской полиции? – спросил Асад, запустив в море камешек.
Словно не слыша, Карл смотрел на резиденцию Вальдемара Флорина, красующуюся на вершине холма. Тогда, в восьмидесятые годы, ее фото часто можно было видеть в газетах. Именно сюда приезжала компания золотой молодежи на очередную гулянку – легендарные празднества, на которых гости и хозяева ни в чем себе не отказывали. Ходили слухи, что всякий, кто осмеливался соперничать в роскоши с Флорином, наживал себе смертельного врага.
Вальдемар Флорин всю жизнь славился бескомпромиссностью. Порой он действовал на грани дозволенного, но по каким-то неведомым причинам ни разу не совершил ничего противозаконного. По крайней мере, ни разу не был пойман. Возбуждалось лишь несколько исков о нарушении гражданских прав и о сексуальных домогательствах по отношению к женской прислуге – это в худшем случае. В торговле Флорин был настоящим кудесником. Он занимался недвижимостью, вооружением, продовольствием в рамках экономической помощи, совершал быстрые набеги на рынок нефтяных поставок в Роттердаме – и все ему удавалось.
Ныне это осталось в области преданий. Хватка Флорина ослабла; все знали, что он преследует молоденьких девушек, но они стали избегать его с тех пор, как его жена Беата покончила с собой. В этом винили Флорина, и с этого времени никто не хотел с ним знаться: подобных вещей не прощают даже в этих кругах.
– Карл, почему? – повторил Асад. – Почему ты сказал, что я из иракской полиции?
Карл взглянул на своего маленького помощника: на смуглых щеках проступила краска. Чем она была вызвана – возмущением или холодным бризом, дувшим со Скагеррака, – оставалось только гадать.
– Никогда больше не задавай людям таких вопросов. Это считается угрозой. Как ты мог обвинить старика в том, чего он явно не делал? Зачем это было нужно?
– Ты сам так поступал.
– Ничего подобного.