– А телефона там не было?
– Да понятно, понятно, – сказал он, начиная злиться. – Я же извинился.
Он скрылся в своей комнате, хлопнув дверью и заперев ее изнутри, а я бросил ему вслед: «Поговорим утром».
За завтраком я пристально наблюдал за Ником. Его тело, вибрирующее, как машина на холостом ходу, выдавало его с головой. Челюсть ходила ходуном, замутненный взгляд метался из стороны в сторону. Ник обсуждал с Джаспером и Дэйзи, чем заняться после школы, нежно обнимал их, но в голосе его слышались нотки раздражения.
Когда Карен с детьми уехали, я начал:
– Ник, нам надо поговорить.
Он бросил на меня настороженный взгляд:
– О чем?
– Я знаю, что ты снова подсел на наркоту. Это видно.
Он раздраженно посмотрел на меня:
– О чем ты говоришь? Ничего подобного.
И опустил глаза.
– Тогда ты не будешь против теста на наркотики?
– Да пожалуйста. Мне пофиг.
– Отлично. Я хочу, чтобы ты сделал это прямо сейчас.
– Ладно!
– Одевайся.
– Я понимаю, что нужно было позвонить. Не употребляю я!
Он почти сорвался на крик.
– Пошли.
Он поспешно ушел в свою комнату. Закрыл дверь. Появился, одетый в футболку с надписью Sonic Youth и черные джинсы: одна рука в кармане, голова опущена, на плече болтается рюкзак. Другой рукой он держал за гриф свою электрогитару. «Ты прав, – сказал он, протискиваясь мимо меня. – Я употребляю все время, как приехал домой. И наркоманил весь семестр». Он ушел из дома, хлопнув дверью.
Я выбежал из дома, крича его имя, но он уже скрылся из виду. После минутного замешательства я вернулся в дом, вошел в его комнату и опустился на неубранную постель. Поднял валяющийся под столом скомканный листок бумаги. На нем Ник написал:
Я доходяга, и я это знаю.
Мне помогла бы дорожка-другая.
Днем вернулись из школы Джаспер и Дэйзи. Они ворвались в дом, начали носиться из комнаты в комнату и наконец уставились на меня снизу вверх: «А где Ник?»
Я перепробовал все что можно, чтобы не дать сыну впасть в метамфетаминовую зависимость. Вряд ли мне было бы легче, если бы он подсел на героин или кокаин, но каждый родитель метамфетаминового наркомана вскоре узнаёт, что этот наркотик обладает особенно чудовищными свойствами. Стефан Дженкинс, певец из группы Third Eye Blind, признался в одном интервью, что метамфетамин дает ощущение «яркости и блеска». Наряду с этим он делает человека опасным, деструктивным параноиком, лишает всех иллюзий и ведет к саморазрушению. Потом ты начинаешь совершать какие-то немыслимые поступки, чтобы снова почувствовать себя яркой и блестящей личностью. Ник всегда был чутким, тонким, проницательным, невероятно сообразительным и жизнерадостным ребенком, но метамфетамин изменил его до неузнаваемости.
В своих увлечениях Ник всегда был на острие популярных трендов: в разное время это были