Закон требовал от Рекса поддерживать кладбище в «функциональном состоянии», что он и делал. «Моя мама косит там траву раз в месяц, и неважно, нужно это или нет». С самого начала церковь была заброшена, ее двери заперты, а внутри заседали самые религиозные голуби, пауки и крысы из Алабамы. Это было наше самое близкое представление о настоящей церкви. Благодаря пробоине в крыше церковь сгнила снизу доверху.
У Рекса было мало знакомых и абсолютно никаких друзей, но он регулярно принимал деловых партнеров, которых нужно было как-то задобрить. За десятилетие своего зенита, которое началось в возрасте около пятидесяти лет, Рекс пользовался услугами полутора десятков человек из обслуживающего персонала и бесчисленных сотрудников, наводнявших пространство между Атлантой и Клоптоном для создания желаемого впечатления.
Когда в журнале «Атланта» появилась броская публикация о «городском магнате, чья способность построить империю на пустом месте может сравниться лишь с талантами царя Ирода», а в редакторской статье «Атланта Джорнэл» это было дополнено описанием «коротконогого толстяка с птичьими глазками и комплексом Наполеона», это не было отклонением от истины. Рекс действительно выстроил империю на пустом месте, и поместье Уэверли-Холл был куплено за наличные деньги. Но газетная статья пригвождала его к позорному столбу психологическим объяснением, что сочетание комплекса неполноценности и неуверенности в себе создало безжалостного финансового тирана, который не заботится о своих подчиненных или о компаниях, которые он ликвидирует.
Не говоря уже о его двух сыновьях.
В конце концов, после обмена подписями на документах, обмена рукопожатиями и закрытых сделок – включая негласные, приносившие наибольший доход, – Рекс Мэсон имел один побудительный мотив: волю к власти. И Уэверли-Холл, как и жизнь Рекса, был построен в погоне за одной целью: сохранения и поддержки этой власти. Рекс не испытывал ни малейшего интереса в приязни и расположении окружающих людей. Он хотел только того, чтобы они боялись его. Днем и ночью его единственной неотступной целью было вселение страха в своих конкурентов, которыми он считал всех, кто его окружает. Включая меня и моего брата. Чужой страх давал ему власть для управления любой ситуацией, в которой он мог оказаться. Если вам кажется, что я говорю самоуверенно, то у меня было тридцать три года для размышлений.
Рекс мерил себя и всех остальных по критерию власти над окружающими. Только такие люди имели значение для него. Уподобившись тетушке Мэйм[25], он мог встать за обеденным столом и провозгласить