Армия есть!
И с мистрис Койл она дружить не станет, что бы там ни случилось с…
Мне стало больно.
Но я все равно набрала воздуху…
…и начала говорить.
– Меня зовут Виола Ид.
– Новые поселенцы, говоришь? – с улыбкой проговорила Мэдди.
Я лежала на боку; она разматывала длинные бинты у меня вокруг туловища. Снизу они оказались пропитаны кровью; кожа пыльная и цвета ржавчины там, где кровь высохла. В животе дырка, затянутая тонкой ниткой.
– Почему не болит? – пробормотала я.
– Потому что джефферов корень на повязке, – объяснила она. – Природный опиат. Боли не будет, но и в туалет ты месяц ходить не сможешь. Зато уже через пять минут будешь дрыхнуть.
Я очень-очень осторожно потрогала кожу вокруг огнестрельной раны. На спине должна быть еще одна – там, где пуля вошла.
– Почему я не умерла?
– А ты бы предпочла умереть? – Она снова улыбнулась, потом нахмурилась, но это была самая улыбчивая хмурь, какую я в жизни видела. – Не стоит мне шутковать. Мистрис Койл всегда говорит, для правильного целителя мне не хватает серьезности.
Она намочила тряпку в миске горячей воды и принялась обмывать раны.
– Ты не умерла, потому что мистрис Койл – лучший целитель во всем Убежище. Лучше любых так называемых докторов, какие есть в этом городе. Даже плохие парни это знают. Почему, думаешь, они тебя сюда принесли, а не в клинику?
На ней был такой же длинный белый халат, как на мистрис Койл, но еще – короткий белый чепец с синей протянутой ладонью: она сказала, такой носят ученицы. Вряд ли ей было намного больше моего – ну, год или два, как бы они там ни меряли возраст на этой планете, но руки у нее были уверенные, ласковые и твердые.
– Ну, – голос прозвучал обманчиво легко, – и насколько же плохи эти плохие парни?
Дверь отворилась. Низенькая девочка, тоже в ученическом чепце, молоденькая, как Мэдди, но с темно-коричневой кожей и тучей на челе, просунулась внутрь.
– Мистрис Койл говорит, заканчивай тут.
Мэдди даже глаз от моих новых пластырей не подняла.
– Мистрис Койл знает, что у меня было время только на половину процедуры.
– Нас вызывают, – пискнула девочка.
– У тебя нас все время куда-то вызывают, Коринн.
Пластыри были почти такие же хорошие, как у меня на корабле: у меня от них уже холодило живот, а веки тяжелели и опускались. Мэдди закончила спереди и пошла отрезать еще, для спины.
– Не видишь – я занята?
– Там мужчина пришел, с ружьем, – выдала Коринн.
Руки Мэдди замерли в воздухе.
– Всем велели прийти на городскую площадь. И тебе, Мэдди Пул, чем бы ты там ни занималась. – Коринн вызывающе скрестила руки на груди. – Бьюсь об заклад, это идет армия.
Мэдди посмотрела мне в глаза. Я отвела взгляд.
– И увидим мы конец мира и свой, – провозгласила Коринн.
– Веселая ты у нас. – Мэдди закатила глаза. – Скажешь мистрис Койл, я буду через