Пока рядом с нами люди, пока я вижу, куда мы идём, я согласна на эти действия, но стоит нам отойти не туда, куда нужно, и я не смогу отвечать за свою реакцию.
Психолог приводила мне пример: «Есть пластмассовая деталь от лего, на ней много царапин, но всё же гладкое место у неё осталось. Ты и есть эта деталь. Не позволяй своим царапинам забрать то самое, чистое место».
Если идти с симпатичным парнем за руку, и порой бесконтрольно рассматривать его, эта и есть то чистое место, то мне не хочется, чтобы он зашёл в мои царапины, и поставил новые.
– Что ты находишь в таких песнях хорошего? Этот скулёж разве не портит настроение? – и вдруг он запел, прямо на всю улицу, писклявым голоском он завыл: – Я тебя так любил, но это была-а-а-а-а, не любовь, а полный обм-а-а-а-ан. А-а-а-а.
Я задёргала его за руку, пытаясь успокоить, но сама смеялась так громко, что его пение стало звучать ещё хуже.
На нас косятся, но я безрезультатно пытаюсь успокоить Никиту, а за ним и себя.
– Давай ты споёшь мне свою любимую песню?
– Неа, – сквозь смех с икотой, отказалась я.
– Тогда я начну печать опять! Я-я-я сгорю-ю до тла-а-а, моя любимая ко-о-о-за.
Я остановилась, хватаясь рукой за живот. Я пыталась смеяться, но сил оставалось только на странные, визгливые звуки: Иа-иа-иа.
– Продолжить? Или споёшь?
Дала себе время успокоиться.
– Я ещё хуже тебя пою.
– Куда хуже-то?
Я заметила наш отель, осталось идти совсем немного. Я почувствовала разочарование, и не сразу осознала, что оно из-за скорой разлуки с Никитой.
– Я спою, но тихо, а не как ты!
– Окей, начинай, – парень немного наклонился, чтобы слушать меня было проще. Он на полголовы выше меня.
Прокашлялась, потом ещё раз, тянула время не начиная петь. Но парень открыл рот, чтобы начать завывать, и мне ничего не оставалось, как запеть:
– Ту, ту, ту, – создала звуком начальную музыку: – Излечил-а-а мои раны, но оставила на губах привкус табак-а-а. Я растворюсь в твоём дыму, исчезну, как твоя любо-о-о-вь, – я следила за своими ногами, не осмеливаясь поднять на Никиту взгляд.
Я слышала свой голос, он напоминал мне петуха в 5 утра.
– Продолжай, у тебя красивый голос.
Парень остановился, развернулся ко мне лицом, подул на свою прядь на лбу, и кивнул.
Он загородил спиной солнце, и я смогла раскрыть глаза нормально. Я хочу начать петь, но в горле застряло стеснение.
– Надеюсь, я услышу твоё пение ещё хоть раз.
Вошли в холл отеля, и Никита проводил меня на мой этаж. Я не хотела, чтобы он уходил. Проводить с ним время так здорово и, главное, очень спокойно.
Я продолжала ощущать на своей ладони его ладонь, даже когда он меня отпустил. Меня толкало желание взяться за руку ещё раз. Но Никита уже ушёл, а мне пришлось отвернуться от его спины и зайти в номер к подругам.
– Алиса, ты вся покрасневшая, – Рита выкинула из рук журнал