– Одна из девушек порезалась.
– Сильно?
– Ага. Я и сам порезался, когда убирал.
– Тогда выкинь скорее эту дрянь.
– Лучше закопаю.
Он взял лопату и, как мог, захватил пару раз землю у края чащи. Вытряхнул туда стекло и засыпал, притоптав ботинками. Те двое устало наблюдали за его действиями. Потом он кинул лопату обратно в ящик, положил в опустевшее ведро пару дров, взял несколько подмышку и пошел в дом. Лесорубы направились следом.
Они шумно скинули принесенное около камина.
– Ну и работка, – сказал один и заметил обмотанную руку девушки: – Ты аккуратнее со стеклом.
Она промолчала, не поднимая глаз. Все трое мужчин ушли на кухню за водой. Лесорубы умылись под краном.
– Случайно она?
– Нет. Сжимала осколок. Видимо, хотела порезаться, но не смогла.
– Еще трупа нам не хватало.
Говоривший подставил голову под струю и повертел ей.
– А где еще две?
– Я их не видел.
– Ладно.
Следом умылся второй.
– Надо бы зажечь дрова.
– Есть нечто вроде спирта, можешь им плеснуть.
– Где?
– Под раковиной.
Тот достал бутылку и открыл крышку.
– Ну и вонь же, а!
– Похоже на спирт.
– Ну да, немного. Спичек не было?
– Я не все проверил. Должны быть, раз есть камин.
Коробок оказался в верхнем ящике.
Трое вернулись в гостиную. Первый лесоруб принялся раскладывать дрова.
– А бумага есть?
Мужчины оглянулись. На верхних полках шкафа запрятались несколько томиков. Крайний почти свалился, но из последних сил упирался в собратьев. Все книги были темно-синего цвета.
– Вон стоит.
– Нет! – вскрикнула девушка. – Кто-нибудь прочтет их.
Все замерли в замешательстве.
– Кто?
Она соображала.
– Кто-нибудь… Я прочту.
– Но для огня нужна бумага.
– Не жгите страницы, – она подняла лицо, готовая вновь зарыдать.
– Можно содрать кору и поджечь.
– Можно.
– Наверняка книги пригодятся.
– Ладно.
Лесоруб оторвал куски коры и, отложив один, сунул под поленья. Сложил их домиком. Чиркнул спичкой о коробок, взял отложенную кору и свел их. Воспламенения не случилось. Спичка потухла. Он зажег еще одну – снова неудача.
– Давайте с разных сторон.
Три спички. Лишь виновато чернели, осознавая свою никчемность. Внезапно задымился один из краев. Искра – и огонь принялся уничтожать материю. Кору аккуратно подложили под домик. Неторопливое пламя разносилось по поленьям. Три зрителя завороженно наблюдали. Вскоре дрова уже трещали в грозных оранжевых языках, и что-то отзывалось глухим эхом в сознании, неявное воспоминание, смутное, как нависающий над лесом молочный туман. Казалось, чем дольше наблюдаешь за танцами огня, тем глубже погружаешься в себя.
Раздался