– Какой шакал лишил жизни наших детей? Мы должны знать его имя!
– Он мертв, – сказал майор. – Кровная месть не нужна. Ваши дети отмщены…
Лицо старейшины просветлело, он воздел руки к ночному небу и повернулся к односельчанам:
– Они убили его! Наши герои отомстили сами за себя, как подобает настоящим мужчинам!
И снова обратился к следователю за подтверждением:
– Наши дети поступили как мужчины? Это правда?
– Правда! – не моргнув глазом, подтвердил майор. – Чистая правда!
Через несколько минут захлопали дверцы машин, взревели старенькие моторы, и площадка перед воротами заставы опустела. Алиев снял фуражку и вытер вспотевший лоб. Этот жест синхронно повторили капитан Еременко и его заместитель. У них как гора с плеч свалилась.
– Молодец, Михайлович! – Начальник от души хлопнул майора по плечу, тот чуть не присел. – Я кое-что разобрал. Ты что, правда адаты изучал?
– Конечно. Современный терроризм часто замешан на религии, зачастую искаженной. Поэтому нам надо знать все обычаи и религиозные нормы. Для профилактики и вообще…
– Молодец! – повторил капитан. – Пойдем ко мне, ты мой гость! Поужинаем, дербентского коньяка выпьем, да и банька у меня стынет…
И тут Алиев ощутил, что ледяное оцепенение, сковывавшее его тело и душу, исчезло. Осталась только смертельная усталость. И потребность в лекарственном коньяке отпала сама собой, а любителем выпить просто так он никогда не был. Однако долг гостя – не менее обязательное бремя, чем долг хозяина, да и помянуть погибших – святое дело…
Но перед тем как окунуться в водоворот кавказского гостеприимства, он закончил сегодняшние дела: связался по рации с Соколовым, приказал с утра вызвать судмедэксперта и закончить процедуры вскрытия к полудню, отдал диктофон на расшифровку усердному штабисту, распорядившись, чтобы протокол был напечатан к рассвету, и попросил заместителя начальника собрать утром пять – семь человек, которых надо допросить в качестве свидетелей. И только сев за стол, следователь расслабился и перевел дух. В принципе, на этом основная часть работы завершалась, и уголовное дело должно было покатиться к прекращению. Но майор ошибся – дело приняло совсем другой оборот.
Вика Воробьева в очередной раз убежала из дома. Коротко стриженная девочка со слабым зрением ушла во вторник, за день до своего семнадцатилетия. Она и раньше уходила, Иван Петрович кружил по всему городу, расспрашивал таксистов, благо, все были знакомыми, и, как правило, находил: то в интернет-кафе, то на вокзале, то в парке у фонтана… Но в последний раз поиски не увенчались успехом: Вику полиция сняла с автобуса уже в Подмосковье… После этого супругов Воробьевых вызвали на комиссию при районной администрации и оштрафовали «за допущенную безнадзорность несовершеннолетнего ребенка»…
Нинка тогда совсем озверела: «Значит, она, сука, гулять будет, а мы за нее денежки платить!» Излупила ремнем до полусмерти да остригла налысо, а Вика схватила