– Вот ты сказала, а меня аж всю передернуло.
– А потом мы узнали, что похоронила она мужа, горевала по нему, а может сама и замышляла сжить его со света.
– Господь с тобой, – Анна перекрестилась.
– Так вот тронулась она, сказывают, умом, после этого. Мальчик, сын ее, когда его привезли в город, был как скелет, ага, такой худющий. Он оказался в приюте святого Петра, потом поступил в семинарию. Теперь может и священствует где… Покойная Флорина хорошо знала эту историю. Она тебе не рассказывала? Вот по ее словам, вроде Агнесса и была той самой хозяйкой.
– Да ты что!
– Ведь Агнесса поселилась в наших краях лет семь-восемь назад, не больше. А истории той семьи десятка четыре минуло. Еще подозрительно, старуха жила в доме, один в один похожем на тот пустующий.
– Попробуй, дознайся до правды…
– Какая она красивая в гробу…
– Повзрослела, ничего не скажешь…
– Да я про покойницу… Говорю, красивая она в гробу, помолодела…
– Сатана таких и призывает.
– Ой не говори таких слов в храме-то, – попросила Хельга. -Исповедалась она? Как ты думаешь?
– Почем мне знать? Может, отец Марк упросит Господа позаботиться о ее погубленной душе.
– Ой, побойся Бога, не дразни душу ее. Не касайся. И хватит об этом.
– И то правда! Прости меня, Господи, – перекрестилась Анна и оглянулась на исповедальню, что темнела в углу храма. Ей показалось какое-то шевеление в исповедальне, но тревожить свою подругу подозрениями она не стала, ее отвлекло другое. Одной из женщин стало плохо – теряя сознание, она опустилась на пол, и толпа взяла ее в круг.
Ларс находился у паперти, он не смог подняться в храм. Поеживаясь от холода, он прятал руку с отпечатками зубов на кисти – и снова в своей голове он не находил никакого объяснения этому. Марта его не кусала, никто его не кусал – откуда этот чертов отпечаток. Что это все значит? Оправдывая свое поведение – он переминался с ноги на ногу, бормотал себе под нос несвязные слова, когда перед ним вырос священник.
– О! Святой отец!
Отец Марк вытаращил на него глаза – и вместо слов утешения, лишь прошипел в ответ то, что нельзя было расслышать.
До Ларса донеслось: «Марта… Марта…. Amen». Он отвернулся как от скверны, а когда убрал свою ладонь с глаз – никого перед ним не было.
Глава 7.
…На кладбище, после опускания гроба и траурной речи священника, когда захрустела земля под лопатами могильщиков, народ стал расходиться.
Кристина очнулась у самого края могилы – в ушах хруст потревоженных корней, шепот, косые взгляды украдкой и вдруг прорвался голос двух могильщиков:
– Вспомнил! Дикая старуха укусила Пануса!
– Стой! О чем ты?
– О том же. Я понял. Ведьма ему передала злую силу – вот он с тех пор и мечется.
– Это ты про однорукого? Еще бы не метаться, когда руку оттяпали.