– Что же вы тогда сами в учителя не пошли?
– Не всем дано, Ярослав Игоревич, увы. Кто-то годится лишь доносы разбирать да излишнюю сознательность упромысливать. А только без нас, жандармов, педагогам никак нельзя. Вы же ученикам морды, извиняюсь, бить не будете? А отдельным личностям ой как не помешало бы! Сами небось знаете, только не признаетесь никогда. Даже Антон Семеныч и тот согрешил, если помните. Некоторых людей надо все-таки заставлять становиться лучше. И заодно защищать от тех, кто этому мешает.
– Да, это мы проходили. Тех, кто посговорчивее, загнать пинками в рай, а остальных в расход. Ваши любимые братья Стругацкие вместе с братьями Заведеевыми исполняют сейчас тройной тулуп, не вылезая из гроба.
– Федора Михалыча забыли с его детской слезинкой. Только где вы такой мир видели, в котором дети не плачут? Это ж не мир получается, а детский морг. И от того, что вы одной слезинки испугались, этот морг только больше сделается. Не бывает перемен без жертв. Хотелось бы как-то без них, но не бывает.
– Вот и жертвовали бы собой! Другими-то зачем?
– А нет никаких других. Очень ведь хорошо было сказано: «Возлюби ближнего, как самого себя». Не просто «возлюби», а именно как себя. К себе-то мы бываем ой как суровы. Вот вы готовы ради великой цели собой пожертвовать? Вижу по глазам, что готовы. И ваша любовь к себе этому никак не помешает. Наоборот: вы и душу свою спасете, в мученики записавшись, и большое дело сделаете. А почему ж нельзя пожертвовать жизнью ближнего? Вы же его, как самого себя, любите? Так помогите ему! Нет, вы придумали себе фетиш – безопасность. Так, знаете, хозяева котов кастрируют: и ему, мол, безопаснее – не будет ночами черт-те где бегать, – и нам спокойнее. И ведь любят его при этом, искренне любят! С ума сойдут, если с ним, не дай бог, что случится. А супруги? Жены тоже ведь норовят любимых мужей духовно оскопить: пусть дома сидит, на мотоцикле не гоняет, странного не желает. И мужья не отстают, а потом удивляются: зачем же мы поженились-то, что друг в друге нашли? Но самый главный кастратор – это, конечно, государство. И не со зла ведь, а исключительно ради блага народа, чтоб жилось ему безопасно. Живи, мол, Вовка, тихо и осторожно. Революционеры-то любовь понимают поглубже: ни себя не жалеют, ни других, лишь бы град небесный на землю перенести. Вся история российская – это история любви. Революционеры ведь не больно приспособлены строить, так что им на смену приходит тиран. У него любовь уже другая: безопасностью людей ради общего блага он еще готов пренебречь, но страны своей ему уже жалко. Нужно ж ее обезопасить, чтобы спокойно строить светлое будущее. Вот он яички-то ей и придавливает. А когда державная