Череп трещал невыносимо. Раскрылась дверь, вошла спасительница с подносом, а с ней седенький дядька. Дядька оказался лекарем: осмотрел Тычка со всех сторон, зашил голову, забинтовал, прописал пиявок, мед на ночь да ушел. Молодая леди, изваянием застывшая на скамейке в углу комнаты, смотрела на него с такой отчаянной надеждой, что Тычку стало неловко.
– Спасибо вам, – невнятно пробурчал он, так как от каждого слова в черепе будто кто дул на раскаленную головню.
– Вам лучше?
Тычок аккуратно мотнул головой:
– Все плывет.
Девушка встала:
– В таком случае я навещу вас завтра. Вот ваш ужин, отдыхайте.
– Благодарю, леди. Надеюсь, завтра я смогу… соображать внятно. У вас тут… лиходей за забором, то ли по мою душу, то ли по вашу.
Леди недобро усмехнулась:
– В самом деле? Ну пусть попробует сунуться. Добрых снов.
Девушка вышла. Тычок попробовал какую-то молочную болтушку с подноса, его снова замутило, но он сделал над собой усилие и одолел еще пяток ложек. На прочее и смотреть не стал, откинулся боком на подушку. О Творец, вот хапнул горя… от добрых дел одно расстройство. Но все же к досаде примешивалась изрядная гордость: он помог людям, леди вон очаровал… хотя и белке понятно: ей не он нужен, а перстень. Предсказание. Сидит как на иголках, в глазах мука. Ну что же, очухаюсь – помогу, мне не жалко. А сейчас надо заснуть.
Но заснул он нескоро.
Наутро Тычку стало заметно лучше, он съел весь завтрак и наконец выслушал молодую хозяйку. Айну. Леди Айна, как он мог забыть…
У нее пропал отец, четыре года назад. Впрочем, длинные отлучки были привычным для него делом – он все что-то искал, высчитывал, раскапывал и вечно рыскал по всему миру. И не зря: из путешествий он привозил порой целое состояние. Например, этот пансион построен именно на привезенные деньги. Но последний раз он как уехал, так и не возвратился, хотя год назад написал, что вот-вот отправится в путь. Она ищет его уже полгода и визит к предсказательнице до сих пор расценивает как великую глупость, уже от полнейшего и безысходного отчаянья. Но глупость, как выясняется, счастливую. Не может ли благородный и прозорливый господин Тычок разузнать что-либо о нелегкой судьбе ее отца?
Благородный Тычок смог. А как смог, так и лишился дара речи. Там, у предсказательницы, он не посмел лезть в ее благородные дела, простолюдинами ограничился. А тут пришлось, и нате вам. Тот богатый мертвый дядька на крыльце, бывший хозяин перстня, так и не дотянувшийся до входной двери, – как раз и оказался ее отцом. Тычок скрипнул зубами, в голове проснулась вчерашняя боль.
– Он мертв, леди. Я сожалею. Еще третьего дня он был жив. Его похоронят сегодня на хуторе, отсюда…