Волхв снял жаркое с прута, ловко отломил от него заднюю ножку и протянул ведунье. От жаркого исходил сладковатый аромат трав, и Сияна с аппетитом его отведала. Насытившись, она перешла к делу:
– Пришла я тебя просить о милости: справь свадебный обряд в ночь Купалы между охотником Лесьяром и девицей Ладомирой.
Волхв молча, неспешно, пережёвывал мясо. Сияна не торопила его с ответом…
– Расскажи мне их историю, – наконец, вымолвил Любомир. – Выслушаю – дам ответ.
Сияна подробно посвятила волхва во все тонкости жизни молодых и их отношения. Не утаила она и результатов гадания на рунах у Жданы.
Любомир отбросил заячью кость в сторону.
– Теперь я хочу рассказать тебе о неком волчонке… – и поведал Сияне о волколаках.
Рассказ волхва взволновал ведунью.
– Это знак богов! – не сомневалась она. – Волки – символ храбрости и верности. Они сохраняют пары на протяжении всей жизни. А волколаки, коли себя так вели, – наделены ещё и мудростью! Они – древние обитатели нашей земли. Никогда волколаки не нападали на бодричей.
– Согласен – никогда. Возможно, времена изменились, и они ищут союза с нами. Кто знает: что у них на уме… – многозначительно заметил волхв. – Обряд в капище Лады я справлю, как и подобает. Пусть Ждана мне пособит… Время всё расставит на свои места.
Почитать канун солнцеворота повелось у волколаков с давних пор, когда они жили подле славян. В этот день проходил таг в чертоге вожака, обсуждались насущные проблемы племени. Затем, под вечер, устраивался обильный пир и гуляния.
Но этот таг отнюдь не радовал Аудульфа. Ещё в чертоге не убрали столы после поминальной трапезы, как он вынужден во всеуслышание обвинить своего старшего сына в предательстве.
Ночь выдалась для вожака бессонной. Лишь под утро, когда он и Трюд вернулись в городище вместе с Гуннульфом, чета перевела дух и немного вздремнула.
Однако для вожака сон был прерывистым. Он едва сдерживал себя, чтобы не наброситься на сына, спящего за столом после поминальной тризны в зале чертога. Усилием воли Аудульф поборол в себе гнев, намереваясь соблюсти законы племени и не учинять расправу над предателем.
Наконец члены стаи собрались в уже прибранном после ночи чертоге на таг. Разместились на длинных скамьях. Аудульф по обыкновению восседал на стуле с высокой резной спинкой. Он обвёл цепким взором своих соплеменников, вперившись в старшего сына.
– Сегодня в канун солцеворота мы традиционно проводим таг. На сей раз не буду произносить хвалебных речей… – голос вожака звучал взволнованно и внезапно прервался. Члены племени устремили на него удивлённые взоры. Усилием воли Аудульф продолжил: – Сегодня я намерен обвинить своего старшего сына Льётольфа в предательстве.
Льётольф,