С большой осторожностью, на четвереньках (не забудем – дело было ночью!), я впереди – стиснув зубы и шумно, через нос, дыша, Ирина – с непрерывным комариным писком, за мной, – переползли по узкому, деревянному настилу через глубокий, около трех, или четырех метров шириной, овраг, почти доверху (во всяком случае, так мне показалось…) наполненный мутноватой болотной водой. Толстые доски, скрепленные между собой железными скобами, гвоздями и проволокой, подпертые снизу, посередине, не очень надежным, тоже деревянным, упором, под тяжестью наших тел, прогибались, пошатывались, и была опасность, как тому бычку, на них не удержаться. Тем более, что, кроме фонарика, который был у меня в левой руке, – правой рукой я держал еще переносной кассетный магнитофон. Я купил его (плюс несколько кассет) за пару дней до отпуска. Привез домой. И, следуя новомодной молодежной традиции, иногда брал с собой, чтобы, гуляя с Ириной, перемежать долгие наши разговоры – музыкой и песнями популярных отечественных и зарубежных исполнителей.
– Я чу… уть не упи… и… са… лась!
Оказавшись на другой стороне рва и, точно с усилием, встав на ноги, – с трепетом в голосе, произнесла путешественница.
Как будто сквозь зубы, втягивая в себя ртом воздух, и с шумом выдыхая его, – Ирина огляделась. Затем она наклонилась. Прикоснулась вспотевшими ладонями к голым своим коленям (сведенным, словно судорогой, вместе…), больно соприкоснувшимся с твердой, как камень, поверхностью досок (она была в красном, с крупными белыми горошинами, платье…) и легонько погладила. После этого, повернувшись ко рву лицом, с не прошедшей еще боязнью, девушка посмотрела в черный, непроницаемый его зев, из которого доносились какие-то булькающие и хлюпающие звуки. Невольно сделала шаг назад.
(Ощущение было такое, что вот-вот из черного этого зева покажется какое-нибудь таинственное, страшное существо и грозно спросит, кто мы такие есть и что нам здесь нужно?).
– Не лучше ли нам, в таком случае, вернуться? – попробовал я «прогнуть» прежнюю свою линию, сам переживший несколько неприятных минут.
(Только сейчас мне пришла в голову умная мысль – о том, что можно было пойти другим маршрутом. Тогда нам не пришлось бы ползать по этим, не очень надежным доскам. И дорога там более ровная. Правда, тогда она удлинилась бы на целый километр и заняла бы больше времени…).
Ирина немного подумала и сказала:
– А еще такие рвы будут?
– Нет.
– Значит, не лучше! Нельзя останавливаться на полпути! Тем более, что самое трудное уже позади. Да и потом: сейчас я не смогу переползти обратно. Ноги дрожат…
– Если дрожат, то не надо!
И мы пошли вперед.
Крепко держась за руки и вслушиваясь в непривычные для слуха ночные звуки, шорохи, всякий непонятный шум, отчего в ту, или иную секунду у меня сжималось сердце (наверное, то же происходило и с Ириной…), – мы преодолели полукилометровый участок березовой рощи, высаженной