Год… Но у нее не было столько времени. Прежняя Сайарадил написала бы жалостливое письмо, умоляя отца встретиться пораньше, но нынешняя решилась на более серьезный шаг. Уединившись после занятий в библиотеке, вместо пространного письма она написала строгую записку:
«Дорогой отец, ставлю вас в известность, что нынешним годом в день Смены сезонов мне выпала великая честь быть допущенной к испытанию адептов на арене Храмовой школы. Как вы знаете, минувшей зимой мне исполнилось шестнадцать лет. В истории Храмовой школы я стану самым младшим из адептов, выходивших на арену. Успехи в учении привели меня к мысли о том, что в храмовом служении мое истинное призвание, поэтому прошу вас навестить меня до дня испытания – в противном случае вы рискуете более не увидеть моего лица, поскольку я планирую навсегда скрыться за маской».
Послание возымело эффект: на следующий же день к ней явились посетители.
За прошедшие годы Дижимиус раздобрел, что с трудом скрывала тога – Айстриль же и после третьих родов осталась стройной, как юная девушка. Кармаил, пухлощекий карапуз с рыжим чубчиком, испуганно шарил глазами по сторонам; крохотный, он еще даже не начал держать головку.
Сайарадил оглядела родных со спокойной улыбкой.
Мама смотрела на нее жадно, словно стараясь запомнить на всю жизнь; в ее глазах читалась тысяча вопросов, которые она жаждала задать, но вместо этого сказала ожидаемое:
– Сайарадил, дорогая, ты так втянулась!
– Издалека вас теперь можно перепутать, – хмыкнул отец, переводя взгляд с дочери на жену и обратно.
– Твои руки! – воскликнула мать, подходя ближе. – Откуда столько шрамов? И… белая кожа, конечно, украшает, но неужели вам запрещено выходить на солнце? А волосы! Как отросли… Но все такие же прямые.
Кармаил захныкал, привлекая к себе внимания.
– Няньке не позволили пройти с нами, – поморщился Дижимиус. – Мы могли бы оставить его дома, но тебе ведь хотелось увидеть брата?
Айстриль села на скамеечку и принялась укачивать Кармаила, попутно щебеча обо всем на свете, как прежде.
– Эйлинур увлеклась рисованием! Целители говорят, что через картины ей будет проще выразить мысли. Учитель говорит, у нее талант. Впрочем, он хвалит всех подряд… О, дорогая! Скажи-ка, на прошлой неделе не ты ли заморозила Лиук так, что корабли сутки не могли выйти в море?
– Это была досадная случайность, – поморщилась Сая. – Я заморозила реку ночью, но, видимо, перестаралась, и вода не успела растаять до утра.
– Я не видела такого с тех пор, как покинула отчий дом, – сказала Айстриль; ее глаза сверкнули влажным блеском.
– Не знала, что ты любишь лед, –