Спустя полминуты Шота предельно аккуратно и как-то неуверенно спросил, что только что произошло. И ответ на его вопрос прозвучал незамедлительно.
– Зачем так пугаешь, я уж было подумал, что поседею, – издал смешок Кен, но тут же встретился с недопониманием во взгляде кудрявого парня. Это дало понять Судзуки, что свести всё к юмору у него не выйдет. – Мы тут сценку репетировали. Театральную постановку, – выдал кареглазый, уверенно скрещивая руки на груди.
Шота ещё сильнее растерялся, впрочем, как и Аято, который всё ещё никак не мог решить, что ему сказать, и стоит ли тут говорить вообще. В данный момент в библиотеке остался только один предмет невозмутимости – Кен.
– О чем ты? О какой сценке идет речь? – неуверенно спросил Шота.
– Ну, ведь, в нашей школе есть театральный кружок. Там мы и получили роли. Но чтобы хорошо сыграть – репетиция необходима. Вот мы и выбрали библиотеку, как самое тихое место, – искоса посмотрел Кен в сторону Аято, получая от того одобрительный кивок. – То, что нужно для репетиций.
Когда Судзуки закончил говорить, в библиотеке повисла неловкая тишина. Кен уже понял, что в такую чушь невозможно поверить. Но, внезапно, Шота спохватился и виновато затараторил:
– Так вот оно что. Простите, что помешал. Я уже было надумал себе лишнего, – на лбу у парнишки проступила испарина, выдавая всю неловкость его чувств. – А что за спектакль? – уже заинтересованно спросил он.
Кен растерянно посмотрел на Аято, но тот одним своим укоризненным взглядом показал, что выкручиваться Судзуки придётся самому. Шатен разочарованно осмотрелся вокруг, и ему на глаза попалась та самая книга, валяющаяся на полу библиотеки.
– «Исэ-моногатари», слышал? – сказал Кен, обернувшись к кудрявому парню.
– Я не помню её. Наверное, это сложно сыграть. Особенно для Аято, ведь он будет девушкой, верно? – ехидно поинтересовался Шота, прищуривая свои глаза.
Блондин вмиг встрепенулся и уже был готов бурей обрушиться на парня за такие глупые предположения. Но как только он открыл рот, чтобы возмущённо возразить, Кен не дал Такимуре сделать это, ловко прикрыв его рот ладонью.
– Не обращай внимания. Наш Аято чересчур стеснителен и эмоционален, – издал легкий смешок Кен и самодовольно улыбнулся во все свои тридцать два зуба. – Нам уже надо уходить домой, – добавил он, решив, что пора заканчивать с этой игрой.
Кен отпрянул от Аято и подошел к Шоте. Он дружелюбно похлопал кудрявого парня по плечу и направился в сторону выхода, всё ещё продолжая хихикать с легкой издевкой в голосе.
Шота в это время прошелся сверкающим взглядом по Аято и, растянув свое лицо в глупой