“Если папа узнает, то он будет в ярости. Я устроил драку в первый же день. Видимо из меня и впрямь никудышный полицейский”
***
До конца дня Кен с Аято поддерживали сухое общение. Не сказать, что создавалось напряжение, но и спокойствия в их переглядках не наблюдалось. В целом, вечер для Кена оказался многим спокойнее сегодняшнего утра, не считая долгих часов с репетиторами, которых господин Соичиро нашел для Кена. Отец серьёзно взялся за его образование. На что кареглазый парнишка лишь обессиленно пожал плечами. Только одно его удивляло. На троих репетиторов Кена, у Аято не наблюдалось ни одного. Впрочем, Аято вообще в сравнение с Кеном имел больше прав. Особенно если дело касалось личной свободы ребят. Размышляя над этим, Кен укладывался спать в их общей с Аято комнате. За год она претерпела много изменений, и теперь в ней стояли две односпальные кровати с темно-синим и бежевым постельным бельём. Кен укутался в тёплое пуховое одеяло, его глаза слипались, а мальчик, хлопая ресницами, постепенно погружался в сон.
Наутро в большом окне была открыта форточка. Она пропускала в комнату пение пташек, а ослепляющие солнечные лучи пробивались сквозь прозрачные шторы. Оранжево-розовый рассвет окрасил небо в соответствующие тона, которые разбавлялись редким пухом облаков. Кен, как уже вошло в постоянство, встал раньше Аято. Оказалось, что кареглазому парнишке достаточно всего пяти, а то и четырёх часов на сон. Папин знакомый врач сказал, что всё дело в каком-то гене, и это своего рода мутация. Пару месяцев назад Кен попросил Аято порыться в вещах его отца и найти справку, в которой написано об этом странном отклонение. Такимура ловко вытащил бумажку из портфеля господина Судзуки, и если Кен понял хотя бы половину из написанного, то Аято оставалось лишь слушать и делать вид, что он тоже заинтересован в чтении справки:
“Мутация гена DEC2 кодирует белок, который отвечает за выключение некоторых других генов, среди которых и ген, который участвует в работе суточных циркадных ритмов, определяющих нашу активность в течение дня.”
После пробуждения мальчишки наспех почистили зубы и надели школьную форму. Госпожа Судзуки поправила Кену пиджак и расчесала его волосы. Сам Кен, пока никто не видел, запихнул в свой рюкзак плюшевого кролика, того самого, подаренного бабушкой много лет назад. Кен знал, что в школе игрушкам не место, но с тряпичным другом ему было спокойнее, особенно, когда даже Аято отвернулся от него и заметно охладел.
После плотного завтрака ребята направились в школу по дороге через парк. Воздух по утрам на улице свежий, приятный, слегка холодящий кожу. Лепестки сакуры опадали во всю, что создавало впечатление, словно мальчики гуляют по розовому ковру. Но чем ближе они подходили к зданию школы, тем сильнее в них зарождался страх. Она казалась