– Ну, он может и дальше писать, только под нашим присмотром. И то, что выгодно нам, понимаете?
И видя, что его мало кто понял, кроме понурого писателя, которому совсем не улыбалось писать из-под палки, продолжил:
– Книги писателей такого жанра довольно популярны.
– Мы в курсе, только эти книги будут читать не только обычные люди, но и наши конкуренты.
– Вот именно, – возликовал стажер. – Что нам стоит подправить данные и разрешить озвучивать не истину, а вольный пересказ с домыслами и…и преувеличениями? Без конкретных описаний сотрудников, городов, местности. А те, которые и будут описаны, вполне могут выступить наживкой.
Он многозначительно замолчал.
– Звучит, так заманчиво, что даже отвратительно. Только есть одна проблема, которую ты пропускаешь мимо кормы. Если до него, после всего этого, доберутся наши враги, у них окажется не только источник информации, а еще и индикатор, с которым, нас перетопят, как котят.
– А кто сказал, что он будет писать под своим именем? Можно использовать псевдоним, женский, к примеру, или вообще прикрыться подставным лицом. Или пустить слух, что над книгой работала команда.
– Мне интересно, откуда ты так много знаешь о писаках?
– А, – отмахнулся тот, – я тоже, когда-то пытался быть писателем. Но мое стремление зарезали критики, можно сказать, убили мою музу. Сколько нервов потратил, не передать.
Щеголь уставился на него, как на еще один источник неприятностей. Стажер намек пронял и отрицательно замахал руками.
– Ты чего? Мне реально отбили всякое желание писать. Зуб даю.
– Зуб говоришь? Тогда, что предлагаешь делать с уже изданной книгой?
– Ну, изъять, наверное, пока она не слишком распространилась. Мы же это и так собирались делать, разве нет? И вообще, вряд ли за это время успели продать много экземпляров. Писатель неизвестный, имя еще себе не сделал.
– Стажер дело говорит. А еще, – заговорил напарник щеголя, до этого внимательно слушавший их беседу, – может все-таки стоит прочесть его книгу? – и продемонстрировал ее всем. – Для перестраховки. Вдруг, он уже нас сдал или наоборот, ничего существенного не раскрыл и книгу можно не изымать. А тебе, – он повернулся к другу, – пока следует сменить имидж. Или вообще уехать на время, пока мы не убедимся, что все в порядке.
Шум двигателя не смог заглушить очередного рычания.
***
Все-таки писателя отпустили, не с миром, и не с богом, а с татуировкой, на шее. Пытались его убедить, что она поможет ему в случае опасности, если его таки найдут. Только писатель точно знал, что они врали. Или не договаривали, ведь он и сам не требовал подробностей. Просто знал, что после активации, она его убьет. Но ведь это необходимая мера, правда? А еще он, точно знал, что не прекратит писать. Только не сейчас, когда он может этим заниматься в свое удовольствие, без преследующих его болей.
***
Как же я ошибался, решив, что поле этого меня оставят в покое. Я как раз решал