– Одевайся потеплее, – донесся с веранды голос свекрови. – Ветер с ног так и сбивает.
– Хорошо, – ответила Лидка, приводя себя в порядок.
И этого она не любила. В молодости хотелось эффектно выглядеть. А сейчас от этого желания остались жалкие крохи – не выглядеть бы хуже других. Надела теплый голубой свитер, узкие черные брюки, так сяк подкрасилась, прошлась расческой по волосам – и порядок.
Как обычно, бросила на ходу:
– Вань, вставай! Слышишь? Просыпайся! – но сегодня не хотелось даже смотреть в его сторону.
Взглянув на часы, она засуетилась. Облачилась в теплое двубортное пальто, бросила в сумку зонт и резко открыла дверь.
Тотчас ее обдало холодной волной. Перекинув сумку через плечо, она закрыла дверь и, сутулясь, побежала к калитке. Свекрови во дворе не было. Кроликов кормила. Захлопнув калитку, Лидка понеслась стрелой по узкой полосе тротуара вдоль кустов и заборов, за которыми в глубине сонных садов прятались дома. Шумел заплутавшийся в листве ветер, да пронзительно каркало воронье.
Не зря она так спешила. Успела-таки вскочить в полупустой автобус. Вот теперь и передохнуть можно. За пять лет успело уже все примелькаться здесь: длинная череда частных домов, местный магазин, пара торговых ларьков, хозяева которых постоянно враждовали между собой. Железнодорожная полоса со шлагбаумом, за которой начинались двух- и трехэтажные дома. Далее следовал главный корпус государственного университета, который еще при Лидкиной памяти назывался попросту педагогическим институтом. Раньше Лидка считала студенческую братию особой привилегированной кастой. По сравнению с ними она казалась себе жалким гадким утенком, которому никогда не примкнуть к стае белых лебедей. Подружившись с Соней, она примкнула к этой братии совершенно иным образом и к своему разочарованию не обнаружила в ней ничего лебединого.
Миновав центральную городскую площадь, автобус поворачивал к мэрии. Здесь в сравнительно новой части города все выглядело респектабельно. Множество фирм и дорогих магазинов привлекали взгляд вывесками и витринами. Перед ними, словно соревнуясь в первенстве, красовались шикарные иномарки. По вечерам здесь всегда было людно. Как мотыльки на свет, слеталась молодежь к ярко освещенным барам. Притягивала их красочная вывеска фальшивой жизни. Лидка и сама когда-то не раз попадалась на эту удочку, превращаясь из золушки в принцессу. Когда карета снова превращалась