Воспоминание о Терни вызвало на губах Принца улыбку, ему сразу стало теплее и уютнее, как будто сверху на него набросили легкое пуховое покрывало, или обняли ласковые женские руки.
Но не прошло и получаса, как резкий звонок в дверь выдернул его из забытья. Принц лениво подумал, что гостей не ждет, работу ему навряд ли принесли на дом, а отмечаться на бирже только на следующей неделе, так что и с пособием он пока ничего не нарушил.
Конечно, это могла быть и Моника с горячей лазаньей, явившаяся, чтобы из первых уст услышать историю про героический прыжок в Тибр, если Наци с утра забежал в «Пеструю кошку» и все растрепал их общей подруге… но Луке пока что не хотелось ни есть, ни рассказывать истории.
«Кто бы там ни был – может проваливать к черту».
Звонок повторился – еще более резко и настойчиво; так мог бы звонить полицейский или кредитор. Несмотря на многочисленные искушения и соблазны трудных времен (впрочем, в Италии других и не бывает…), в течение года с лишним после тюрьмы Принц все еще сохранял чистоту перед законом, а сумма его долгов не приблизилась к критической отметке.
Оставалась последняя версия. Центурион.
Бог знает, как эта лациальская ищейка умудрилась так быстро разнюхать волчье логово, но, подходя к двери в наспех натянутых джинсах, Принц был уверен, что у порога толчется ни кто иной, как закадычный враг из семейки Гвиччарди.
Он не ошибся. К нему и в самом деле пожаловал Бруно: стоял под дверью и терпеливо ждал, когда хозяин соизволит открыть… На сей раз на нем не было дорогого плаща с шарфом и офисного костюма, но все равно он выглядел как форменный пижон из глянцевого журнала – куртка, пуловер, рубаха и штаны, все было с иголочки, «подобрано в тон», как сказала бы Чинция…
– Привет… Лука. – нежданный посетитель изобразил улыбку. – Я могу войти?
Принц смерил его с ног до головы хмурым взглядом и поинтересовался без всякого дружелюбия:
– Чего тебе, Центурион? Я тебя в гости не звал.
– Ты что, болен? – Бруно в свою очередь быстро оглядел Луку и пришел к неким выводам насчет его физического состояния.
– Не твое дело.
Центурион усмехнулся уголком рта и покачал головой:
– Вижу, ты не особенно изменился… все такой же грубиян.
– Да, все такой же. – Принц не повелся на подначку, и голос его стал еще более неприветливым:
– Говори, что надо, и проваливай… а лучше сразу проваливай, пока цел. Не о чем нам говорить.
– Нет, есть, – Бруно придержал дверь рукой, и теперь Лука не мог захлопнуть ее, не прищемив ему пальцы.
– Может, я все-таки войду для начала? Обещаю, что не задержу тебя надолго, но дело важное.
Судя по настрою Центуриона – очень уж кроткому и миролюбивому – и по настойчивости, с какой он стремился попасть к Принцу