С сигаретой в зубах он мечтательно смотрел куда-то в даль. Погода на улице стояла превосходная. Солнце только что село. На чёрном небе, прямо на глазах, одна за одной зажигались звезды. Пахло скошенной травой и жареным мясом, которое готовилось тут же на улице молодым смуглым парнишкой в клетчатой рубахе с засученными рукавами и засаленном фартуке.
По радио «Рокс» передавали хиты шестидесятых. Звенели струны, колонки в баре хрипели, и Троглодиты пели «Let me tell you babe». Три последних затяжки, самых глубоких, если на то пошло, словно они были последние в его жизни, Витяй сделал с мыслью о смазливой девице за столиком в дальнем конце зала. Он изредка косился на нее, пытаясь понять, с кем она пришла. Девка была толстовата, и чем-то смахивала на Наташку, но отвести взгляд от чулков в сеточку было чрезвычайно сложно. Он собирался вернуться и купить ей хорошего коньяку.
Но… как обычно в таких случаях, и совсем не вовремя, в голове у него зашептал знакомый нудный голосок:
– Эй, друг, у тебя же есть девчонка. Поимей совесть.
В ответ Витяй только усмехнулся и щелчком указательного пальца запустил окурок в звёздное небо.
– А как же, – сказал он вслух, – Я имею её каждый день. А потом… звёзды на небе погасли.
2
В первые две-три секунды после пробуждения не всегда удается понять, что происходит, однако Витяй, несмотря на абсолютную темноту, сразу вник в суть проблемы. Машину, на заднем сиденье которой он ехал, трясло на ухабистой дороге. Захотелось встать, размять затекшие ноги и руки. Но они не слушались. Они были связаны, крепко и со знанием дела. Руки за спиной; ноги опутаны от щиколоток по самые колени.
Голова-тень, торчавшая из-за спинки водительского сиденья повернулась и посмотрела на него. Козырек бейсбольной кепки и бороду он заметил раньше, чем они слились в темное пятно, и до того как две серебристые точки зажглись в том месте, где должны быть глаза. Затем что-то твердое уперлось в шею. В голове загорелся огненный шар дикой, адской боли, темнота сделалась гуще и неудобства беспокоить перестали. «Это сон», подумал Витяй, когда очнулся снова. Но распятие, собственным телом придавленное к бетонному пыльному полу, больно впивалось в ребра.
«Нет, не сон».
Помещение вокруг напоминало то ли гараж, то ли подвал, заставленный всяким ненужным хламом. Старая микроволновка на полу справа, рядом старинное зелёное кресло с прогрызенной