Он избивал Клео резиновой дубинкой на пороге ее собственного дома в Валдизе, а ее раны затягивались у него на глазах. Потом появился Эндрю Мэтокс и едва не раздавил силой мысли сознание нападавшего. Мужчина упал на крыльцо и забился в припадке, давясь собственным языком. Был поздний вечер. Эндрю Мэтокс стер мужчине воспоминания о Клео и заставил, не поднимаясь с колен, покинуть Аляску. После Клео увидела этого мужчину в новостях – грязный, голодный, одичавший. Он так и не осмелился подняться с колен, превратившихся к тому времени в кровавое месиво. Жалости не было, скорее, наоборот – желание отблагодарить Эндрю за подобный поступок. Поэтому Клео позвонила Фэй, рассказала о случившемся и попросила помочь советом.
– Затрахай его до полусмерти, – сказала не раздумывая Фэй. – Он это любит.
– Что-нибудь еще? – спросила Клео.
– Если хочешь, то могу приехать и сделать это за тебя.
Клео повесила трубку, ругая себя за звонок. Обиды не было. И уж тем более не было ревности. Накамура видел ее чувства, но понять так и не смог, не смог найти аналога среди собственных чувств. «Наверное, – решил он, – виной всему кровь древнего, которую она принимает. Да и весь мир, открывшийся ей, показавший так много… Все это меняет человека, делает другим». Подобные мысли возникли у доктора и после того, как он увидел все те непотребства, совершаемые в доме Мэтоксов. Непотребства в вымышленных мирах, непотребства в жизни. Эти люди любят друг друга и в то же время не любят никого, даже себя. Они знают, что смогут жить вечно, но иногда цепляются за мгновения близости так, словно впереди у них нет и пары лишних суток. Они никогда не болеют – кровь вендари исцеляет их, оберегает. Они знают о существовании Наследия и древних, для которых сверхлюди всего лишь ошибка природы, шутка, но точно так же они зачастую смотрят на обычных людей. Для них жизнь – это миг, и жизнь – вечность. И Клео пытается быть такой же, вот только Клео не сверхчеловек и не слуга, потому что тот, кто должен быть хозяином, пленен и содержится в подвале ее дома. Она чужак среди людей, слуг и таких, как Мэтокс. Вот эти чувства Клео уже понятны Накамуре.
Он тоже долгие годы жил в чужой стране, не мог найти себя, свое место. И так же с болью наблюдал, как его ребенок перенимает манеры и повадки тех, для кого он, Накамура, навсегда останется чужаком. А все эти случайные связи Клео с теми, кому не может навредить вирус, все эти ментальные и физические непотребства… Разве у него самого, Накамуры, не было чего-то подобного? Разве он сам не пытался найти себя в новом чужом мире? Особенно в первые годы… Накамура и сам не понял, когда из врача Клео превратился в друга, который понимает и принимает ее.
– Это всегда так происходит при телепатических сеансах? – спросил он, хотя и так знал ответ.
Сколько прошло времени после того, как Клео открыла ему свое сознание? Минута? Несколько секунд?
– Потрясающе, –